Странно, но никаких признаков пожара он не обнаружил, та же густая холодная темная бездна покрывала окрестности.

Все было тихо и спокойно, только этот надоедливый космический шум звучал на палубе значительно явственнее, чем в каюте.

И вдруг в мгновение ока весь небосвод озарился разноцветием причудливо переплетающихся лент и полос.

В их сполохах из стекла иллюминатора проявилась внимательно смотрящая в глаза Петру чья-то искаженная страхом физиономия.

Петр, стоящий на палубе, отшатнулся и с трудом сообразил, что это – его зеркальное отображение.

Между тем, всполохи повторились, они начали появляться все чаще и чаще, становились шире и ярче!

– О, Боже, красота-то какая!!! Да, что там красота, – красотища! – по всему небосводу от края до края, переливаясь всеми цветами радуги, полыхал величественный Огонь.

На этой огненной картине не случалось повторов.

Сложные композиции из искрящихся огненных лент, рассекающих небосвод, различной ширины полос, великолепных занавесей, пучков огненных стрел и многоцветного дождя бессистемно менялись, иногда замирая на мгновения, иногда переходя одна в другую.

Петр в изумлении наблюдал и слушал проявления этого одного из самых прекрасных чудес природы.

Да-да! Он именно слышал, и слышал явственно это завораживающее «шуршание» перелистываемых страниц Божественного проявления… Это был «шум» движения солнечного ветра – потока невидимых частиц, покинувших в результате очередного взрыва корону Солнца, «шум» от их столкновений с частицами кислорода и азота земной атмосферы. Алый и зелёный «шум» создавали свечения пораженных частиц кислорода, фиолетовый – частичек азота.

Это было оно – таинство, называемое Аurora Borealis, – северное или полярное сияние, названное так в честь римской Богини утренней зари Авроры и Бога северного ветра Борея!

– Увы! Наблюдать этот Божественный Знак дано не всем. Солнечный ветер проникают лишь в места, близкие к магнитным полюсам Земли на Севере и Юге – от внезапно прозвучавшего за спиной человеческого голоса Петр вздрогнул и с неохотой обернулся к подошедшему незаметно иеромонаху Авелю.

Разговаривать не хотелось до ломоты в теле – накрыла какая-то паническая боязнь пропустить даже одну из картинок сияния.

– Доброй ночи, отец Авель – холодно отозвался на голос монаха Петр.

– У нас на Руси подобную красоту можно лицезреть почти во всех местах вблизи Полярного круга. Сияния в народе прозвали пазорями или сполохами – от слова «зоря» и от слов «полошить», «тревожить» – невозмутимо продолжал говорить монах, ему явно хотелось втянуть Петра в диалог.

Петр незаметно поморщился от неудовольствия, что, впрочем, не осталось незамеченным въедливым монахом.

– Кстати, ведь до сих пор современные люди не научились предсказывать начало и окончание сияния, а вот среди эскимосов распространен миф, что полярное сияние можно вызвать свистом, а хлопком в ладоши – прекратить – монах улыбнулся, громко хлопнул в ладоши и сияние погасло.

– Что Вы натворили – интуитивно вскрикнул Петр и тут же осекся, извинившись – простите, Ваше Преподобие, засмотрелся. Ну, прям, как ребенок – смущаясь, оправдывал он самого себя – надо же, поверил, что хлопком можно остановить Такое.

– Да, будет Вам, Петр Михайлович, оправдываться. Поверьте мне на слово, что некоторые личности в состоянии это делать, как бы фантастически это не звучало – монах, будто успокаивая ребенка, положил руку на плечо Петра и слегка погладил его. Я вижу, что Вам, как и мне, не спится, поэтому дозвольте напроситься к Вам в гости – уж очень хочется хотя бы одним глазком еще раз взглянуть на кинжал Вашего младшего брата. Заодно я расскажу историю этой вещицы. Да и о сиянии можем поболтать… – Петр молча кивнул в знак согласия и жестом руки пригласил иеромонаха к себе.