Пацанва, прознавшая эту историю, приукрашенную и пересказанную сотни раз поселковыми сплетницами, немела от восторга возможности общения с Сашей.

Его считали героем, в одночасье победившим злобную воспитательницу Сару, и совершившего мужественный поступок в деле спасения самого «Мудрого» – директора прииска.

Но Саша предпочитал общение с мальчишками обществу своей «возлюбленной» Лидочки.

Со дня Сашиного возвращения из больницы они практически не расставались.

Даже кроватки для дневного отдыха детей – «мертвого часа» – теперь стояли рядышком.

Во время дневных игр эта парочка старались уединиться где-нибудь, перешептывались о чем – то своем.

Секретничали, одним словом.

Сашина популярность в поселке позволила ребятам избежать обычной участи детской травли мальчика и девочки, не таивших от окружающих свои наивные детские чувства.

Обычно дети, особенно деревенские, бессознательно и жестоко «травят» за недоступные им самим проявления чувств, пытаясь своими жестокими методами разорвать подобную связь.

В лучшем случае – просто задразнят «женихом и невестой», в худшем – мальчика ждут нешуточные стычки со всей пацанской братией, а девочку – полный бойкот со стороны завидующей девчоночьей компании.

Да, и взрослые не отстают – постоянно по поводу и без него «шутки шуткуют» обидные…

Со временем к их неразрывности привык весь Поселок, включая Сашину маму и Лидочкиных родителей.

Саша с Лидочкой также будут себя вести и в школе, куда пойдут уже на следующий год.

А Лида вскоре станет полноценным членом Сашиной мальчишеской школьной компании. Но не «своим парнем» она будет существовать там, а полноценной, красивой, мужественной девочкой, которую будут уважать за твердость характера и умение гасить ссоры.

Ну, и за то, конечно, что она – верный товарищ и друг Саши.

И что друг за друга – они – «горой».

Сашин отец домой из тюрьмы, в которую он попал из-за драки по молодости лет, приревновав жену к военному, так и не вернется.

Он просто растворится в неизведанных далях, то ли погнавшись «за длинным рублем», то ли подавшись в «блатные».

Всякое болтали – и что руку ему отрубили в счет карточного проигрыша, и что в тюрьме во время драки он убил уголовника…

Исчез папаша, будто и не было его никогда, ни одного письма мама от него так и не получила.

Посоветовалась мама с Иваном Сергеевичем Белышевым – директором прииска – да и подала на развод.

А что делать? Живет одна – и не мужняя жена, и не вдова…

В поселковом Совете развод оформили в тот же день.

Жили Саша с мамой вдвоем все в той же барачной комнате. Ну, не совсем вдвоем – в этой же комнате жили еще куры и маленький поросенок.

Тяжело жилось, но тяжести этой Саша не замечал – лучшие кусочки доставались, конечно же, ему, да и само по себе детство просто не замечает житейских невзгод – было бы чего перехватить на ходу из еды – неважно чего, лишь бы быстрей. И снова – туда, в мир детсва, в тайгу, на волю!

С одеждой проблем тоже не было – в холода спасали телогрейка и валенки, по теплу – сатиновые шаровары, «бобочка» -куртка из вельвета и сапоги кирзовые.

Так одевались все поселковые мальчишки, причем любые излишества в виде пальто или костюмов считались «девчачьими» и в компании не приветствовались.

Да и неудобно в такой одежде – ни с горки съехать, ни на дерево взобраться, ни в тайге переночевать.

То ли дело телогрейка – ватник! Тепло, можно под себя постелить, когда в тайге ночуешь, да и порвется – не жалко. Стоит в магазине она совсем недорого, а взрослым ее вообще выдают раз в год, как спецодежду бесплатно.

Не сказать, что все было так уж радостно…