Ежели ругал, то всегда справедливо и не обидно. И в обязательном порядке с советом, как исправить ситуацию.

Не человек – а мешок добродетелей.

В этом смысле они со своим тестем – два сапога – пара, как говорится.

И недостаток имели один и тот же – оба безумно обожали Степку, позволяли ей все, терпели любые ее выходки и готовы были за нее жизнь отдать, не задумываясь.

Свадьба состоялась незамедлительно – Степка настояла на скорейшем венчании, да и Григорию Степановичу пора было собираться в дальний рейс – накануне свадьбы сообщили, что нужно провести цельный конвой на север.

Куда точно – не сказали – секрет мол.

Известили только том, что он сам пойдет на «Иртыше».

А за день до отплытия выяснилось, что и зять откомандирован на тот же корабль.

Излишне даже говорить, что Степка потребовала своего участия в походе, и что отказа она получить ну, никак не могла.

Машина парохода «Иртыш» выжимала все из своих пятиста лошадиных сил и толкала огромным колесом от себя воду Иртыша, устремляя на север послушное тело судна длиной около 33 саженей8 с полным ходом 11 узлов.

Сильный туман шапкой лежал на водной глади, скрывая от людских глаз весь белый свет. Казалось, что пароход режет лопастями колеса белую массу, пробивая тоннель в сказочных молочных горах.

Лоцман Савиных уже не раз предлагал сбросить скорость, но капитан стоял на своем – опаздываем, мол. И если бы Григорий Степанович не знал фарватер9, как тропинку к своему дому, давно бы уже сидели на мели.

Но пока все было – слава Богу! Летели по реке, как стрижи в высоте погожего дня.

И как назло – как только утренний ветерок разорвал полосу тумана, так с главного судна «Пермяк» поступил сигнал на остановку.

Из причалившего катера матрос передал, что прапорщика Карасева вызывает для совещания полковник Жвакин.

Через минуту прапорщик уже сидел в катере, а попытку Степаниды проехать вместе с ним категорически пресек посыльный, сославшись на приказ полковника «прибыть Карасеву для приватного разговору».

На «Пермяке» прапорщика провели в кают-компанию, где его уже дожидались поручик Забельский и полковник Жвакин. Карасев, заходя в помещение, заметил, что к двери были тут же приставлены двое часовых, и заметно занервничал.

– Господин прапорщик – обратился к вошедшему полковник —сейчас поручик задаст Вам несколько вопросов, касаемых Вашей учебы в Омской школе прапорщиков и Вашей службы в контрразведке, а Вы постарайтесь точно ответить на них. Сразу хочу предупредить, что поручик Забельский заканчивал школу тремя годами ранее Вас и, поэтому, хорошо осведомлен обо все, что происходило там.

– Это что, допрос? По какому поводу? – вскочил со своего места Карасев.

– Что Вы, какой допрос, помилуйте? Вы же знаете, как допрашивают – наверняка приходилось присутствовать по долгу службы, да и самому проводить допросы тоже. Пока мы просто беседуем – невозмутимо ответил Жвакин. Прошу Вас, господин поручик¸ начинайте – приказал он Забельскому. А Вас, господин прапорщик попрошу отвечать по-военному кратко и по существу – строго предупредил он Карасева.

– Кто был в Омске начальником вашей школы?

– Полковник Жарков.

– Кто присутствовал на выпускных экзаменах от штаба округа?

– Штабс-капитан Нерчинов.

– Кого вы знали из командования Омским гарнизоном?

– Войскового старшину Волкова. Он командовал парадом при выпуске из военных училищ Омска.

– В какие увеселительные заведения ходили омские юнкера?

– На Скорбященскую, на Бутырки, на Мокрый форштадт…

– В армии Верховного правителя где служили?

– В отделе контрразведки при штабе бригады генерал-майора Ивана Николаевича Красильникова.