– А вы девушка, погадать не хотите?

– Нет. Зачем? Я уверена в своём муже.

– Разве тебе неинтересно права ты или нет?

– Может, и интересно, но я не хочу, – отвечаю чересчур любопытной гадалке.

– Понимаю, – она улыбается, смотрит слишком по-доброму. – Ты боишься разочароваться.

– Ничего я не боюсь. Если изменит, я просто уйду.

– Ты молодец, что так настроена решительно. Чаще женщины ко мне приходят с просьбой приворожить и привязать к себе. А это ой как нехорошо. Возвращается потом ответкой до третьего поколения.

– Ну знаете, не зря же существует пословица, “насильно мил не будешь”.

– Согласна. А ещё знаешь, что страшно?

– что?

– Потратить свою жизнь на не своего человека и жалеть об этом оставшуюся жизнь.

То ли её добрые глаза, то ли слова, с которыми я согласна, заставляют меня согласиться на гадание.

И когда она раскидывает свои чёрные карты, я наблюдаю за её действиями с ещё большим интересом.

Она долго молчит. Что-то шепчет, но мне неслышно.

И наконец, нехотя цедит.

– Ох, и тяжко тебе живётся детка. Ты на себя столько взвалила. А он привык. Ленивый. От одной женщины к другой, от одной к другой и так вся жизнь.

Снова молчит, закрывает глаза.

– Ты уж меня прости детка, но супруг твой всё же грешит с другой. Неверен он тебе, моя хорошая.

Слушать дальше отказываюсь.

Не хочу. И ничего Пашка не ленивый. Учится на отлично, подработки берёт. Становится обидно за него.

Да и не изменяет он мне. Были бы признаки. Ведь так? Следы помады, смски, звонки. Редкий секс.

Нет, неправда!

Кто же мог подумать, что буквально через час я увижу мужа с другой. И как потом продолжать не верить в гадания?

Я лежу в палате и снова прокручиваю в голове события последнего дня. После всех скитаний по кабинетам, меня, наконец, оставили в покое. На лбу у меня огромная ссадина, видимо, лбом по асфальту пробороздила. Колени синие от удара друг об дружку. Даже рёбра ободраны и болят, хотя я в куртке зимней была.

А больше всего меня пугает предположение, что у меня трещина в тазовой кости. И я даже загуглить ничего не могу, потому что телефона, как и вещей нет. Я лишилась всего. Одежду срезали ножницами, боясь поднимать и шевелить без рентгена, а телефон наверно выпал, когда отбросило ударом.

На душе так тоскливо. И я ведь даже никому позвонить теперь не могу. А с другой стороны, зачем звонить?

Мама сразу помчится в город спасать меня. А у неё и без меня проблем хватает. У сестры тоже семья, ей не до меня. Двое мальчишек отнимают всё её время.

Муж теперь не муж, а предатель.

Остаётся только Аня. Вот она бы поддержала. С ней бы можно было и выговориться, и обсудить.

И что будет дальше? Я ведь работаю у частника, он вряд ли захочет оформить больничный, а без больничного я не смогу оплачивать дальше квартиру.

От мысли, что придётся вернуться к маме или проситься к сестре, где её муж вечно смотрит на меня как на врага народа, становится тошно и хочется выть.

Ночь проходит беспокойно. Начинает болеть тело, обезболивающие перестают действовать и, кажется, что саднит и ноет каждая частичка тела. Соседки по палате тоже ворочаются. Урывками проваливаюсь в сон. Мне снова снится Паша в объятиях другой, но не Кати. Они не замечают меня, продолжают предаваться любви. Кто-то звонит в дверной звонок, я открываю дверь, а там очередь из девушек длинной до первого этажа.

– А когда моя очередь наступит? – спрашивает девушка, стоящая первая в очереди.

Я резко дёргаюсь, просыпаюсь. За окнами ещё темно. Даже время не посмотреть. Могу предположить ещё ночь или уже утро. Снова проваливаюсь в сон. Теперь мне снится Паша и в окружении многих женщин, они ласкают его, а он приглашает меня присоединиться.