И вот унылая выжженная солнцем холмистая равнина неторопливо расстилается за окном, колеса ровно постукивают на стыках, огонь гудит, кочегар может наконец расслабиться и медитировать под стук колёс, глядя на плывущие мимо выжженные солнцем окрестности. И вдруг – бах! ба-бах! – банда грабителей выскакивает из засады и устремляется к поезду.

Захват поезда шайкой негодяев – эпизод, который я очень не люблю в вестернах, поскольку машинист и кочегар непременно становятся первыми жертвами нападения. Бандиты заскакивают на подножку вагона, ловко вскакивают на крышу, добегают до паровоза и немедленно их пристреливают, чтобы беспрепятственно рвануть рычаг тормоза. В нашем же случае у них ничего не выйдет, потому что, во-первых, книжка моя и я здесь распоряжаюсь, а во-вторых, команда у нас готова ко всему и знает, что в таком случае нужно делать.

Наш храбрый машинист переводит рычаги на полный ход и подбадривает кочегара, который распахивает заслонку и начинает лихорадочно лопата за лопатой швырять уголь в топку. Пламя бешено взвивается, колёса крутятся быстрее и быстрее, паровоз совершает умопомрачительный рывок и летит так, словно собирается догнать убегающий горизонт. Бандиты отстают, в бессильной злобе кусают локти и почём зря палят вслед из ружей. Можно перевести дух и спокойно вздохнуть, оставив поезд катиться по прерии навстречу новым приключениям. Скоро он исчезает в знойном мареве, оставляя за собой лишь поднимающийся в небеса дым и повод задуматься о том, что обильное питание может быть оправдано только в условиях чрезмерных усилий. При обычном ходе вещей нужно соблюдать умеренность, и уж совсем себя ограничить при отсутствии движения – то есть поступать так же, как и управляющие паровозом ребята из вестерна.

Вообще-то вы вправе возразить: все эти бассейны и паровозы выглядят не более чем притянутой за уши метафорами. Живое существо, а особенно человек, управляется иными законами и пищеварение его – штука тонкая, подчиняющаяся иным правилам, не то что тривиально закидываемый в печку уголь. На первый взгляд замечание совершенно справедливое, с готовностью поддерживаемое простой житейской логикой. И всё же…

Различается ли количество энергии, извлекаемой телом из съеденных продуктов, от количества энергии при сжигании той же самой еды в печке? Вопрос этот очень долгое время не давал спать по ночам людям, не принимающим на веру не подкреплённые доказательствами утверждения – речь идёт об учёных. В течении многих веков пытались они познать природу трансформации одних веществ в другие, например куда девается сгоревшее дерево и что всё-таки происходит с попавшем в желудок яблоком?

С огнём всё оказалось относительно просто. Стёртая в порошок Аристотелем идея Демокрита об атомном строении мира, отлежавшись пару тысяч лет, завоевала-таки себе место под солнцем, и стало понятно (если не нам с вами, то, как минимум, учёным), что сгорание древесины или угля – это не более чем химическая реакция разложения целлюлозы (углерод, кислород, водород) на углекислый газ и воду. Последние естественным образом улетучиваются, так что ничего в никуда не исчезает. Учёным эта идея очень понравилось, и, чтобы быть уверенными до конца, они принялись сжигать всё, что могло быть сожжено, в специальных камерах, в которых точно измерялись вход и выход, включая количество затраченного и полученного тепла. К своему великому удовольствию они констатировали, что при всех видах экспериментов ничто не пропало бесследно, как и ничто не возникло ниоткуда – в точности как и вода в задачке про бассейн! Этот примечательный факт несказанно обрадовал исследователей, поскольку в очередной раз подтвердил природное явление, издавна называемое законом сохранения: ничто не появляется само по себе и не пропадает бесследно (буддисты скажут – карма).