– Вам я привезла пятьсот рублей, – холодно возразила Настя, схватив себя в руки. Девушка почувствовала некую враждебность, исходящую от старой ведьмы. – одной купюрой. К золоту я никакого отношения не имею – не знала, не видела, не прикасалась.

– То и есть счастье твоё, что не прикасалась. – сурово поджала губы ведьма. – То, что не разглядела, заклятый на малый вес и большую вместимость, контейнер для металла благородного, так то, от того, что дар твой дремал до поры, не распечатанный и не востребованный. Присвоить решила бы золото моё, неосмотрительно и всё – как они, слугой бы моей стала, шкурку звериную примерив. – и строгая старуха кивнула на жалобно скулящих хищников и думать позабывших про то, что они умеют скалить зубы. – У меня, в тайнике, не токмо волчья шерсть припасена, а и лисья, и заячья, и перья птичьи. Подобрали бы тебе одежонку под стать натуре. Не думала я, что ты такой честной окажешься, да ещё и гостинцев бабке старой, незнакомой и никчёмной, привезти решишь. – задумчиво произнесла Степанида Савишна. – И внучок мой, Соловей, не думал про то. Он тебя-то и направил ко мне, подарком. Могла я силу твою колдовскую отобрать и присвоить, а тебя, девка, на службу определить. Так-то..

Настя огорошено молчала – вот те, и гостеприимная старушка ста пяти лет от роду. Божий одуванчик с клыками! Куда там гарпиям из МФЦ! Этой они и в подмётки не годятся!

– Но, глянулась ты мне чем-то. – лютая бабка острым носком сапога отпихнула в сторону скулящего волка. – Подобное редко случается. Раньше то я, девиц молоденьких в печь сажала, а потом на косточках каталась, да при полной луне. Эх, были времена славные, были! Да, сплыли! – жестко произнесла старуха. – Ты, Анастасья, дара колдуньи погибшей, достойна оказалась. От того и помогла тебе, дурёхе жалостливой, дар распечатать и силу свою ощутить.

– Какой дар? Какую силу? – повторно схватилась за голову Настя. – Я, вам, что, рыцарь-джедай? Не верю я во все эти заморочки! Вы меня опоили чем-то, а теперь издеваетесь?

– Дело твоё. – старуха резко подобрела, хмыкнула чему-то своему, взглянула на девушку пристально, с каким-то потаённым интересом и погладила кота по усатой башке. – Вон пошли, псы шелудивые! – рявкнула она на притихших волков. – Вокруг деревни чтоб бегали, без устали, порядок блюли и чужих отгоняли. Своих трогать не разрешаю. – и прогнала серых прочь из избы, а Настя, подавленная происходящими вокруг непонятками, поплелась прочь, думать позабыв о том, что хотела заночевать у доброй бабушки-пенсионерки. Нет-нет, ни за какие коврижки она здесь не останется. Пойдёт к своей машине, одна, ночью.. И, то, не так страшно, как в том месте, где живых людей в бессловесных тварей превращают.

– Осталась бы. – Степанида Савишна не настаивала на приглашении, но и не гнала. – Уж, не обессудь за произошедшее. Я – ведьма, всё-таки, а не фея из сказки. Спуску никому не даю.

– Прощайте. – сухо ответила Настя, решив не вестись на слова коварной старушки. У девушки начинала болеть голова и ей было не до реверансов. – Доброй вам ночи.

– Не таи зла, – Степанида Савишка небрежно повела плечами. – что ей, ведьме со стажем, до обидчивой девчонки? – и книгу отыщи, колдовскую, ту, что от Марковны осталась. Наследство то твоё. Колдуний и ведьм без книг не бывает. Да дух тебе про то подскажет, слышишь, Шкода?

– Слышу, уважаемая. Сделаю все ладно, по вашему слову. – писклявый голос мальчика-куклы, по-прежнему, звучал откуда-то с макушки Настиной головы и девушка, тут же, принялась трясти головой, как очумелая.

– Хозяйка у тебя, хоть и малахольная, – между тем продолжала говорить Степанида Савишна. – но, не подлая, не дурная. Сил у неё много, на удивление, дар я ей распечатала. Как-нибудь сладите. Всё, уходите – двум силам в одном доме никогда не ужиться.