– Ты же в курсе, что ты – ненормальная? – сам не знаю, что меня так развеселило, но я все—таки начал стягивать с себя рубашку и шорты, когда она нажала на «плей» и снова ушла в ванную, по пути расстегивая легкое желтое платье.

Ничем непримечательная запись, мы проходим эти последние адовые пороги, я проматываю, потому что эту картинку я наблюдал неделю назад и насмотрелся ею по горло. Чего она добивается? Но тут камера окунается под воду, и я понимаю, что это тот самый момент, когда я выпал из лодки… Беспорядочные мгновения подводных съемок в бурлящем потоке, который вдруг становится алым. Снова и снова река смывает красное облако, но оно появляется порог за порогом… Эти мгновения опять всплывают у меня перед глазами: я под водой, мой шлем раскалывается на две части об огромный валун. В следующий момент, напоровшись на какой—то очередной заточенный камень, я, уже захлебываясь, теряю свой спасательные жилет… При этом распоров свое левое плечо чуть ли не пополам. А потом и спину… И руку… Разорвав бедренную артерию… И, наконец оказавшись на этом упавшем дереве, я слышу, как с него слетают испуганные птицы.

Зачем? Зачем она это включила… Ведь я не хотел вспоминать, не хотел верить, что…

Моя мысль оборвалась, когда я почувствовал, что в мою грудину со спины входит нож.

– Кхфххфх, – изо рта полилась кровь, адреналин зашкалил, когда я, обернувшись и взглянув на свою уже обнаженную жену, увидел ее абсолютно равнодушное лицо. Лицо женщины, которая решила меня убить…

Я попытался шагнуть к ней, но упал на колени. Кровь лилась даже из горла, заливала живот, капала на пол… Так ты не хотела сдавать шмотки в химчистку, поэтому решила прикончить меня раздетым?

– Мы бессмертны, Ник, – спокойно сказала она, перерезая себе горло.

Перед глазами поплыло. Наверное, так и бывает, когда умираешь. И смотришь, как убивает себя любимый человек… Хоть и выживший из ума, но любимый человек. Которая абсолютно спокойно, я бы даже сказал – скучающе стояла передо мной и истекала кровью…

Но вдруг все прекратилось. Железный привкус во рту исчез, кровавый поток в одно мгновение застыл, и я даже не мог сказать – было ли мне вообще больно? Было ли мне больно, когда острые, как скальпели, валуны реки Бейкер разрывали мое тело на кусочки? Было ли больно Хлое, когда трехтонный внедорожник отправил ее в полет, расколов череп?

– Теперь, я надеюсь, мы сможем пойти поесть? – равнодушно сказала мне жена на пути в душ. Глубокий порез на ее горле уже исчез, как и дыра в моей грудине.

Она абсолютно ненормальная. И я, похоже, тоже…

Глава 11

Всю дорогу до ресторана мы молчали. Я была опустошена.

Самое странное, что больше всего меня сбил столку тот старик из маленькой деревушки, в которой мы останавливались после поездки в заповедник. Из—за своей вечной бессонницы, абсолютно мистическим образом уживающейся со способностью засыпать в три секунды, я была вынуждена шататься между домами, наслаждаясь окрестностями. Я проходила между этих убогих лачуг, собранных, как говорится, из говна и палок, вдыхала немыслимые ароматы соломы, тлеющих костров, пригоревшей к закоптившимся котелкам еды… Кажется, я никогда не была в месте, похожем на это. Несмотря на всю простоту своей жизни, местные жители казались мне абсолютно счастливыми. Они будто примирились со своей жизнью, далекой от цивилизации, электроники, отопления и сплит—систем… Или, быть может, им это было попросту не нужно. Простой быт являл собой невероятную простоту бытия, и это заслуживало восхищения. Я совсем затерялась в своих мыслях, когда меня окрикнул некий старец, сидевший возле своей хижины у костра. Он лепетал что—то совершенно неразборчивое на испанском диалекте, что даже с моим минимальным знанием нескольких слов разобрать хоть одно было непосильной задачей. И тогда он начал рисовать палкой на земле…