– Вы-то что здесь сегодня делаете?

– По второй квитанции проценты получал, – отвечал я.

– Отчего же вчера не получили по обеим сразу?

– Да дома забыл. По оплошности только одну вчера захватил.

– Полноте, полноте. Я знаю, зачем вы сюда сегодня приехали, – проговорила она, улыбаясь.

– А зачем? – спросил я.

– А затем, чтобы около меня потолкаться.

– Вы угадали, Анна Ивановна.

– Вот видите, даже и имя мое запомнили. Ох, мужчины, мужчины! Недаром в песне поется, что «мужчины на свете, как мухи, к нам льнут».

– Знаю-с, – подхватил я. – А дальше поется: «Имея в предмете, чтоб нас обмануть»… Но последнее совершенно не верно, по крайней мере, в отношении меня.

– Ох, знаю я! Знаю я вас! Все вы, мужчины, коварны.

– А вот попытайте меня. Я совсем не из числа коварных.

– Да как вас узнать-то? Сегодня в банке виделись, а завтра уж и аминь.

– Я могу приехать к вам, ежели вы позволите.

– Нет, нет, не делайте этого. Что за глупости! Впрочем, вы моего и адреса не знаете.

– Большая Мастерская, дом № 179.

– Уж узнали! Ну разве это не коварство с вашей стороны?

– Позвольте, Анна Ивановна, вы сами же вчера мне его сказали.

– Будто?

– Да как же… Когда я писал вам заявление о выдаче процентов. Ведь там адрес требовался.

– Ах да, да… А вы уж и запомнили. Ну разве это не коварство? Вы должны были забыть мой адрес. Фамилию-то помните ли?

– Как же не помнить! Гореч. Вашу фамилию трудно забыть.

– Нет, нет. Это просто из коварства с вашей стороны.

– Какое же тут коварство, Анна Ивановна?

– Знаю я, знаю вас, мужчин. Много я от вас, от мужчин, пострадала на своем веку, – проговорила она и, улыбнувшись во всю ширину своего рта, встала в хвост, чтобы представить билет на получение процентов.

Процентов она получила шестьсот рублей с чем-то. За этим я следил. Сложила деньги в трубочку, расстегнула сверху корсаж и сунула пачку за корсет. Тут я опять подошел к ней.

– Многоуважаемая Анна Ивановна, – сказал я, – очень жаль было бы, если бы мое мимолетное знакомство с такой приятной женщиной, как вы, так и осталось бы мимолетным. Надеюсь, что вы позволите как-нибудь навестить вас на дому?

– Ах вы, коварный! Ну разве это не коварство? – проговорила она.

– В чем же?

– Ах, вы и сами знаете, в чем…

– Так позволите сделать вам визит?

– Ах, вы и без позволения сделаете! Я знаю мужчин. Мужчины – ужасные нахалы.

– Если вы не позволите явиться, я не явлюсь.

– Врете, врете вы! Позволяй я или не позволяй, вы все равно явитесь.

– Вы можете не принять меня к себе.

– А как вас не принять? Наша сестра добра и слаба.

– И не раскаетесь, Анна Ивановна, что примете. Вы знаете, что я не прощелыга какой-нибудь, а капиталист. Я с вами же вместе в банке получал проценты.

– Так-то оно так. Ну, приходите, приходите. Что уж с вами делать!

– Когда позволите? Послезавтра позволите?

– Нет, уж приходите лучше в воскресенье. Послезавтра мужу память, и я буду на Волковом кладбище панихиду служить. А в воскресенье приходите к кофею, так часу в первом. В это время я кофей пью.

Мы распрощались. Я опять посадил ее на извозчика. Опять пожал ей руку, она проговорила мне «шалун» и уехала.

Пишу тебе нарочно, друг Ипполит, все подробно. По-моему, со вдовой в тридцать две тысячи это уж начало победы. В воскресенье буду у ней и о результате сообщу.

Ах, хоть бы обедать-то иногда по-человечески, сладким куском!

Ну все. Будь здоров.

Твой Глеб.

Добрый друг Ипполитушка, здравствуй!

Взялся тебе описывать мою разработку вдов и продолжаю ее. Ты улыбаешься на слова «разработку вдов», но странного тут ничего нет. Ведь разрабатывают же каменноугольные копи, чтобы добывать из них доход, разрабатывают железные, серебряные и золотые рудники, а я разрабатываю вдов для той же цели.