Хозяйка объяснила:

– Мне нельзя не пить. Я только вот этим настоем и спасаюсь. У меня был страшный ревматизм в плече и боку, но я вот этим настоем выпользовалась. А теперь уж пью для того, чтобы ревматизм не вернулся. Так мне доктор приказал. То есть он не доктор, а часовых дел мастер, но все равно я его считаю за доктора, потому что он меня вылечил.

Мадеры она выпила также рюмки три с удовольствием.

После обеда был подан кофей и к нему коньяк, но хозяйка выпила коньяку гольем «рюмочку», а кофе пила со сливками. Потом начала позевывать.

– Сколько у вас капиталу-то в банке лежит? – спросила она меня.

– Пустяк. Я человек небогатый, – отвечал я. – Это у меня маленькое наследство от матери.

– С капиталом-то большим хуже. А пуще всего с домом беда. Вот у меня этот дом. Жильцы норовят не платить. Вот нынче осенью один выехал, не заплатив двести рублей. Подала ко взысканию, да что с него взять? Нигде не служит, а мебель принадлежит жене его. Беда! – сказала она и зевнула.

Я стал прощаться.

– Приходите опять, коли уж навязались на знакомство, – сказала она.

– С восторгом, – отвечал я. – Вы такая милая, простая…

– А вы нахальный мужчина. Ну, да все равно. В следующий раз придете, так не забудьте по куску сахару захватить моим собачкам. Они вас любить тогда будут.

Я ушел и вот, сидя у себя, пишу тебе это письмо и сообщаю о моем первом успехе у вдовы интенданта. По-моему, это успех. А теперь пойдем дальше.

Твой Глеб.

Здравствуй, Ипполит Иванович.

Получил твое письмо, из которого вижу, что ты крепко заинтересовался моей разработкой вдов, а потому буду удовлетворять твоему любопытству. Относительно места в провинцию на сорок рублей в месяц – спасибо. Нет, не пойду я на сорок рублей. Все говорит, что я со временем могу получить здесь куда больше. Обстоятельства изменились благодаря Утюгову, натолкнувшему меня на вдов. Какой это гениальный человек! Жаль, что самому ему нельзя воспользоваться этой идеей по старости лет. Стар и связан семьей.

У Анны Ивановны Гореч был вчера и сегодня и завтракал. О, батюшка, это крупная капиталистка! Оказывается, что ее большой каменный дом заложен в кредитном обществе в самых пустяках. Вчера об этом разговор был. Показывала она мне и планы дома. Хочет по весне строить у себя на дворе каменные каретные сараи, конюшни, кучерскую и прачечную. Все это у ней теперь деревянное и очень ветхое, так что ремонтировать уже не стоит, и придется сломать. Просила она меня поискать ей недорогого архитектора для постройки. Я говорю: и архитектор недорогой есть, и искать нечего, и уж сегодня утром притащил ей старика-архитектора Линде из нашего страхового агентства. С ним мы сегодня и завтракали у Анны Ивановны. Завтракали с часу дня до четырех часов. Были и пельмени, была и осетрина с хреном, была яичница с ветчиной, и соленые закуски. Выпито было много. Линде я предупредил, чтоб он не выдавал меня, что у меня нет денег в банке на хранении. Выпито было столько, что я на вечерние свои занятия в агентство не попал. Теперь сижу у себя дома, отпиваюсь чаем и пишу это письмо. Деньгами покуда от нее не пользовался ни копейкой. Держу себя на гордой ноге. Так лучше.

Ужасно, как мне хочется спать, Ипполит Иванович. Еле пишу. Прощай. До следующего письма.

Твой Глеб.

Доброму другу Ипполиту Ивановичу поклон!

И сегодня пишу тебе после завтрака у Анны Ивановны, на котором я был вместе с архитектором Линде. Сегодня он представил Анне Ивановне план и смету. Она заплатила ему пятьдесят рублей, а мне за хлопоты подарила серебряный портсигарчик. Это первая моя добыча при разработке этой вдовы, если не считать завтраков и обедов. А уж как кормит! Восторг. Сегодня, например, был пирог с вязигой и сигом – такой пирог, что язык проглотишь. Потом бараньи котлеты. Она и сама любит поесть.