– Да. Были времена. Тогда многие переселенцы разорялись и возвращались в родные места. Помню, как дед был не на шутку встревожен!

– Безусловно, для дальнейшего развития требовались новые приёмы в аграрном деле, наиболее благоприятные для сельскохозяйственных работ в нестабильных природных условиях. В качестве эксперимента, я передал Василию Никитичу образцы семян, собранных в экспедициях по восточным странам. Проведя год в Марокко, Алжире, Сирии и Палестине, где многие сельскохозяйственные культуры и зерновые имеют устойчивость к засушливому климату, я решил, что самое время начать использовать эти сорта. В итоге эксперимент удался и многие культуры прижились, принося отличный урожай.

– Благодаря вам, наша семья не только избежала проблем с засухой, но и приумножила своё состояние. Впоследствии, дед стал внедрять свой успешный опыт среди местных крестьянских хозяйств. Новые сорта стали просто незаменимы.

– Я тоже был доволен результатом. Это дало надежду на стабильный урожай.

– Помню, как ваша группа остановилась в поместье моего деда. На меня, девочку из глубинки, вы произвели колоссальное впечатление и ваши студенты, и эти беседы за столом в нашем фруктовом саду… Вот тогда я и заинтересовалась наукой – биологией и ботаникой. – мечтательно сказала Марта.

– У вас замечательная семья и я бесконечно благодарен вашему отцу за то, что он не побоялся доверить мне самое дорогое что у него было. Вы стали для меня надёжным, близким человеком, даже не представляю, кому бы я ещё так мог доверять в этом институте.

Марта почти не слышала его слов. Она погрузилась в воспоминания.

– Отец часто ездил в Москву и привозил для меня ценные книги. Я вела свой дневник наблюдая за растениями. А потом вот, поступила учится к вам на факультет. После гибели отца, в начале Первой мировой войны, вы для меня тоже стали очень близким человеком, ну после мамы и деда конечно же. – смущаясь сказала она.

Вавилов взял Марту за руку и крепко сжал её ладонь, понурив голову. Потом он расправился и пристально посмотрел ей в глаза.

– Марта! Дорогая моя девочка, я знаю, что могу довериться только вам. Все мои труды и вся наша обширная коллекция биоматериалов, находится под большой угрозой. Сегодня наш институт посетит делегация, в составе нового руководства Академии Наук. Мой товарищ из Петербурга, с которым мы прошли вместе две тысячи километров пешком в наших экспедициях, вчера направил мне телефонограмму.

– Вот, полюбуйтесь!

Вавилов наклонился к письменному столу и достал из стопки утренних газет сложенный пополам листок телефонограммы.

Департамент генетики Академии Наук СССР

ТЕЛЕФОНОГРАММА

Профессору Вавилову Н.И.

Что посеешь, то и пожнёшь. Вопрос озимых решен.

– Что всё это значит? – в недоумении спросила Марта.

– А это значит, моя дорогая, что мы находимся накануне ревизии нашего генного Банка. Теперь методология всестороннего изучения мировых генетических ресурсов биоразнообразия земли для их эффективной селекции, находятся под угрозой варварского метода заморозки.

– Вы имеете ввиду доклад Трофима Лысенко о яровизации на Всесоюзном съезде аграриев?

– Совершенно, верно. Возможно, метод яровизации и является могучим средством для селекции, но это несёт угрозу всей нашей академической системе. Метод не подтверждён на практике, а доверять экспериментам необразованного колхозника я лично не могу.

– Но вы же поддержали его идею озимых. С вашей помощью его исследование о воздействии пониженных температур на развитие растений произвели революцию в мире генетики.

– Именно! Революцию! По мнению товарища Лысенко, не стоит тратить время на селекцию сельхоз культур, а нужно лишь закалять растения для выработки у них устойчивости в условиях холодного климата. То есть, все наши труды могут стать ненужными и лишенными смысла для пролетарской власти.