– Ладно, извини, – не имея желания раздувать ссору в судьбоносный для него день, пошел на мировую супруг. – Давай хоть сегодня не будем цапаться. Нехорошо с утра заводиться, примета плохая. – Щеткин залпом допил чай и встал. – Спасибо за вкусный завтрак.

– Пожалуйста, – буркнула жена.

По этому «пожалуйста» стало понятно, угроза большого скандала миновала. Подполковник облегченно крякнул и пошел одеваться.

Форма действительно выглядела с иголочки. Красуясь перед зеркалом, Щеткин даже слегка расстроился, что придется мять ее в машине. А покрасовавшись, пользуясь свободной минутой, на скорую руку взялся набрасывать список тех, кого предстояло сегодня пригласить на предварительное обмытие его перевода в управление. Щеткин провозился над ним до самого прибытия уазика, заменившего на время его, поставленную на ремонт, служебную «Волгу».

Мчаться по шоссе в необычно теплую и сухую для второй половины сентября погоду было одно удовольствие. Яркие пейзажи за окном, свежие анекдоты от водителя и сладкие мысли о будущем очистили душу Щеткина от последних остатков неприятного осадка, оставленного стычкой с женой.

Въехав в черту города, уазик свернул с оживленной магистрали и запетлял по тихим улочкам без светофоров, заторов и марева выхлопных газов. У областного управления федеральной службы исполнения наказаний, подруливая к свободному месту на служебной стоянке, водитель Щеткина выдал последний анекдот и, пожелав начальнику удачи, углубился в чтение толстого детектива.

Подполковник, стараясь не допускать бутылочного перезвона в кейсе, направился к парадному. Электронные часы над его крыльцом показывали 9:45. Рановато. Хозяева больших кабинетов одинаково не любят, когда подчиненные опаздывают и когда приходят раньше назначенного часа.

Убив пятнадцать минут в курилке, Щеткин ровно в десять открыл нужную дверь.

Худой, остроносый полковник Терешкин внимательно изучал какой-то документ. На «разрешите» Щеткина отозвался сухим «заходи». Прохладное начало заставило посетителя вспомнить об уставе.

– Подполковник Щеткин… – по форме начал было он докладывать о прибытии.

– Присядь, – оборвал кадровик.

Щеткин покорно сел, примостив свою драгоценную ношу между ног.

Обстановка настораживала. Что-то больно суров сегодня Терешкин. Раньше он вел себя куда приветливее, особенно после памятной рыбалки под Майским с банькой и грандиозным застольем у Щеткиных. Тогда расчувствовавшийся от даров и приема Терешкин даже бросился целовать Щеткина, беспрестанно повторяя о своей готовности сделает все возможное для ускорения его перевода в управление.

– Как живешь? – не поднимая глаз, спросил Терешкин.

– Ничего вроде бы, живу помаленьку.

Может, разыгрывает? Щеткин недоуменно посмотрел на острый полковничий нос, набрался храбрости и напомнил:

– Я, собственно, по поводу телефонограммы.

– Знаю, – Терешкин глухо кашлянул, поднял глаза и, глядя куда-то мимо Щеткина, шумно вздохнул: – Тут, видишь ли, такая петрушка. Зарубила тебя Москва, на своей кандидатуре настояла. Да что я тебе рассказываю, сам читай.

Щеткин принял сколотые скрепкой листы приказа. Прочитав, растерянно взглянул на областного заместителя по кадрам и еле слышно выдавил:

– От ворот, значит, поворот.

– Да не переживай ты так, – попытался успокоить его полковник. – Из списка кандидатур на выдвижение тебя никто не исключал. Ты в нем на первом месте. Наш, так сказать, главный резерв. Потерпи годок. Через год, клянусь, твой перевод в управление обязательно оформим. Кстати, у тебя же дочка в выпускной класс пошла. Зачем ей из школы в школу в ответственный момент скакать. Не ровен час троек нахватает или и того хуже…