Торхова и Авергун сначала застыли в изумлении, а потом так и покатились со смеху, обессиленно отмахиваясь от внешне сытенького, полухулиганского вида паяца. Вдохновлённый же успехом Коля с удвоенной энергией пошёл сыпать новыми шутками и прибаутками, коих хранилось в запасниках его памяти великое множество.

Мелисса Марковна и Ульяна Васильевна полюбили Николая, как обожают забавного ребёнка-переростка, не претендующего ни на что, кроме радости общения. Они прощали ему выходки, каковые никогда не дозволили бы кому-то другому. Бойцов же, коему безмерно льстило то, что его принимают неподкупные люди из надзорной инстанции как своего, при визитах пичкал женщин конфетками, поминутно вскакивал, прищёлкивая каблуками, щедро одаривал дам комплиментами и изыскивал для них неслыханные ласкательные аллегории. При расставании он церемонно целовал женщинам ручки, а Мелиссе Марковне – каждый пальчик в отдельности.

И надо же было такому приключиться, что Коля «прокололся». Неведомым шальным ветром занесло в его бесшабашную ушастую башку непонятное, но нежно звучащее для непосвящённого словечко. И однажды он им воспользовался. При прощании, лобзая пальчики «ладным чинушечкам в мундирчиках», он выплеснул с наигранно-неизбывной тоской: «До свидания, бесценные мои профурсеточки! Как перетерпеть мне предстоящую разлуку? Не перенесу!». И те откликнулись той же шутливой взаимностью.

Сколь же неистовым оказалось возмущение Авергун и Торховой, когда знакомая «филологиня» просветила их, что понятие «профурсетка» имеет сложную этимологию. Этот с позволения сказать термин заимствован от древних римлян, у коих, наряду с «лупой» (волчица), обозначал легкомысленных девушек, ловящих свой шанс. Века спустя, в Англии и Франции им обзывали тех продажных девок, что сами предлагают себя. Перекочевав в Россию, понятие осело в уголовной среде, трансформировавшись в «профуру». Короче, это слово со сложной исторической судьбой означает, ни много ни мало… дешёвую проститутку.

– Что! Дешёвая проститутка! – услышав резюме, вскричала почти целомудренная Мелисса Марковна, и упала в непродолжительный обморок.

– Ну, на худой конец – просто проститутка! – в приступе отчаяния стенала верная мужу и мало что уже соображавшая Ульяна Васильевна. – Но дешёвая! Нет, это выше моих сил! Хотя… Даже и не скажу, что лучше: дешёвая шлюха или дорогая? Миля, как ты думаешь?

– Ах, оставь меня! – оттирала виски в приступе мигрени и сценически ломала руки, целованные подлым циником, Авергун. – А что правильнее: незваный гость хуже татарина, или незваный гость – лучше татарина?

Придя в себя, бесконечно уязвлённые в собственной женской слепоте и доверчивости, помощницы прокурора бескомпромиссно постановили: «В пятый кабинет больше не ступит нога этого нахала и проходимца! Этого коварного пустобрёха!»

И напрасно лепетал, тужась им что-то втолковать, пришибленный ужасной вестью Николай, с треском выставленный за порог при очередном визите. Бесполезно он «обрывал» телефоны «раздраконенных прокурорш», стараясь разжалобить их сердца. Безуспешно выступал в роли парламентёра и Алексей, вступаясь за друга. Несчётные дипломатические усилия, направленные на улаживание межведомственного конфликта, оказались тщетны.

И вот сегодня Бойцов пожаловал с «тортом мира». От лобовых атак он решил перейти к манёврам, обзываемых «тихой сапой». Выждав, когда из кабинета помощников прокурора удалится посетитель, он просунул внутрь кабинета коробку, а дверь тотчас прикрыл, оставшись в вестибюле неопознанным. Теперь выйти наружу из кабинета номер пять было реальным лишь при условии принятия льстивого подношения.