Кто бы спорил, со стороны его диалог с Лилией и впрямь выглядел глуповато.

– Алла, если я не ошибаюсь, ты совсем недавно заявляла про какой-то там иммунитет и прочее…

Заметив, что Славка насупился, Алла подалась ближе, упёрлась тугой грудью и злорадно-весело шепнула на ухо:

– Ну давай, не стесняйся, обматери меня, отправь по адресу. Что, мол, пристала, зараза, репей, заноза постельно-озабоченная…

Он приложил палец к её губам, прервав этот поток.

– Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Да и за что на тебя обижаться? У меня свои проблемы, у тебя свои.

– О кей, давай решим так – сегодня ты мой и только мой. А то, что завтра – пусть будет завтра, – промурлыкала она, щекоча его длинными ресницами, – утром я исчезну, и можешь благополучно забыть наше мимолётное приключение.

Она порывисто прильнула к нему и впилась в губы своим необычным кусающим поцелуем.

– Алла, только без жестокостей! – шутливо взмолился Славка, – на мне уже живого места нет.

Она довольно ухмыльнулась и завалила его на подушки.

– Ах ты бедняга… Ну прости, вот такая тебе дура необузданная попалась. Всегда беру своё по полной программе.

Огромная луна уставилась жёлтым глазом в балконное окно, шевелились от прохладного ночного ветерка занавески, посапывала рядом угомонившаяся инопланетянка Алла, а к Славке сон никак не шёл. А ведь совсем недавно готов был вырубиться, едва присев на диван, невзирая на вертящуюся перед глазами шальную любовницу. И вот поди ж ты… Да ещё, как назло, во дворе подняли галдёж на тему «уважаешь-не уважаешь» два шибко нетрезвых индивидуума. Славка встал и плотно прикрыл окно. Чёрт, и выпить ничего не осталось. Он направился было на кухню, где в холодильнике завалялась с незапамятных времён настойка валерьянки, но тут с дивана донеслось сонное:

– Славик, ты где? Мне холодно.

Он развернулся и шмыгнул к Алле под одеяло.

– Не спится что-то.

– Я тебе дам «не спится», – пробормотала она, – чтобы дрых через пять минут, иначе опять пристану.

Странное дело, то ли эта шутливая угроза, то ли её ласковые поглаживания возымели действие, но довольно скоро Славка провалился-таки в долгожданный омут.

Вот только сновидений не надо. Не хочу ни космических полётов, ни грозы с молниями, ни клокочущих водоворотов. До них жилось спокойно, а после – только проблемы, тревоги и беспокойство…

Сон всё-таки посетил его. Даже не сон, а так – видение, смутно-тревожное, без ярких красок и даже почти без звуков. Широкая просека, жуткая чащоба, стволы деревьев все как на подбор векового обхвата. Двойная колея от колёс, и Славка двигался по ней, словно по рельсам, почти не прилагая усилий. Плыл как бы сам по себе. Мир вокруг неяркий, одноцветный, даже слегка чужеродный, зелёный с проседью. А самое главное, кто-то находился рядом, позади него, и это была женщина. Он догадывался, он ощущал её присутствие, но почему-то никак не мог разглядеть своего поводыря. Поворачивал голову свинцовым усилием, но спутница без труда ускользала, лишь тающая тень и лёгкий шорох за спиной… Наконец Славке надоели игры в прятки, и он решился позвать её по имени. И она тут же откликнулась:

– Не кричи, я же сказала, что позвоню сама.

Далеко впереди возникла искорка света, она быстро приближалась, и он понял, что идёт невесть откуда взявшаяся здесь электричка, и надо было дать ей дорогу, отступить в лес. Луч приблизился, превратился в бьющий по глазам сноп света, и Славка мгновенно проснулся.

Утреннее солнце струилось меж распахнутых занавесок и слепило глаза. Часы показывали восемь, а в ванной шумела вода. Шмотки разбросаны где попало, одеяло шиворот-навыворот, одна из подушек по-прежнему на полу. Бардак. Составить, что ли, компанию шаловливой гостье, подумал Славка, сладко потягиваясь. Заглянул за дверь, и Алла, блаженствующая под струями душа, сразу его заметила и поманила пальцем.