Тем временем старому Биркиру пришло время принять смерть и перед отплытием в Вальхаллу ему хотелось передать власть Гуннхвату. Не выдержав подобного предательства, Бера, верная супруга, окропила своими слезами холодный кинжал и убила Биркира в кровати. Он так и не успел огласить свою последнюю волю. Вместо него это сделала Бера. Она приказала братьям биться насмерть. Победителю достанется власть, вотчина, все наследство и дочь готского ярла.

Перед битвой провели обряд захоронения отца. Он лежал в своем драккаре, укрытый одеялом из злата и камней. Удивительно только, как одновременно жестокость и преданность умещались в груди Беры, в ее сердце бушевали два моря, нежной любви и железной власти. Она легла рядом с мужем, прижавшись к нему своей соленой от слез щекой, и корабль отправили навстречу закату. Лучник пустил огненную стрелу, и пламя объяло посмертное ложе.

Братья скорее помянули родителей, чтобы незамедлительно «прогуляться по острову». Гуннхват разломал в щепки все три щита каждого из братьев, а сам остался с целым первым щитом, в котором застряли все три топора. Однако даже после честных боев многие бонды не соглашались признавать в Гуннхвате наследника Биркира. В ответ Гуннхват повесил этот щит над своим троном и объявил: «Если я не достоин наследия своего отца, то пусть один из этих топоров упадет мне на голову!»

С тех пор Гуннхват стяжал славы пуще прежнего, женился на дочери красавице того самого ярла, и она вскоре понесла ребенка. Все три топора продолжали крепко держаться в щите, хотя многие рассказывали, что если ярл Гуннхват несправедливо выступал на тинге, то щит над его головой начинал тихонько поскрипывать, и тогда он принимал мудрое решение.

Так слава о Гуннхвате Счастливчике разнеслась вплоть до земли слонов. Но!

Однажды, попрощавшись с супругой и двумя сыновьями, молодой ярл один пошел в лес охотиться. В тот день как-то ему не везло. Стрелы либо летели мимо, либо ранили животное, но не смертельно. Измаявшись, он прилег у старого-престарого ясеня. Вдруг его посетило тревожное чувство. Он поднял взгляд и увидел, как чьи-то чужие больше глаза уставились на него. Это оказался злой дух аскефруа, хозяйка ясеня. Гуннхват испугался, но она не причинила ему вреда, а лишь сказала: «Я не трогаю тех, кого выносил лес, но лучше тебе поскорее уйти». Она спустилась на землю, и тогда ярл прельстился ее красотою. Дух напомнил молодому ярлу: «Вы, люди, как и ваши отцы, теряете счет времени». Но Гуннхват не принял предупреждение всерьез, он повалил ее на зеленый ковер из мха промеж ясеневых корней, чтобы возлечь с нею. Ярл ласкал ее всю ночь, а на утро устремился обратно.

Прибыв на место, Гуннхват не узнал своих владений. Домов стало больше, частокол шире. Он не узнал дружинников, это оказались другие люди. Его прогоняли, обзывали сумасшедшим, но в итоге привели в горницу к какому-то ярлу из Норвегии, в ту самую, где он когда-то проводил тинги и распивал медовуху со своими воинами. Гуннхват объяснился, кто он такой, на что ярл рассказал, что Гуннхват Счастливчик триста лет назад ушел в лес и пропал без вести. Потом оба его сына воссели на трон, но на голову каждого упало по топору с того самого щита, который их родной отец повесил над троном. Затем на эту землю претендовали норвежские предки ярла. Раздосадованный Гуннхват не смог принять подобную долю, он, проклиная всевозможных норн, бросился к своему трону, который за триста лет стал только лучше и сел на него, а в следующее мгновение, последний топор вонзился прямо в темя Гуннхвата. Щит рассыпался. И вот тогда норвежский ярл поверил словам странника…