– Иди ты!

Зная, что его брат получил опаснейший предмет – правда, он пока сам не понимал в чем именно была заключена опасность – Ингольв взялся за правило каждый вечер посвящать северной мудрости. Он с серьезным видом сажал перед собой Хродмара и принимался ему объяснять, что отныне его задача – это выковать в себе истинный дух. Он напоминал ему наставления северной славы предков, такие как:

Смерти не ведает громкая слава деяний достойных.

Благо дающему.

Богатство от бедных.

Пей на пиру, но меру блюди.

Жадные жрут себе на погибель.

Пусть невелик твой дом и две лишь козы, но твой он – это лучше подачек.

Надежнее друга лишь мудрость, она дороже сокровищ с чужбины.

Только глупец смерти боится, старости избегают лишь боги.

Кто нравом тяжел, тот всех осуждает.

Следует мужу в меру быть умным.

Слово произнесенное, как руна сильна.

Надобно в дружбе верным быть другу.

Отвечай коварством на коварство, обманом на обман, ложью на ложь, но сразу только мстят рабы.

С девой будь осторожен, жену – береги, она поднесет тебе мед Вальхаллы.

Никто за любовь осуждать другого не должен. Никогда.

И тому подобное.

Слушая наставления, Хродмар мотал головой и возмущался зачем ему все это рассказывать:

– Да это все даже ребенку известно, ты зачем зудишь столько над моим ухом? Молодой парень, а ведешь себя как дедушка! Бу-бу-бу-бу! Оставь это дело жрецам!

***

За день до тинга, ближе к вечеру, люди из всех близлежащих усадеб и деревень собрались на капище: в место решений и в само сердце северного общества. Выбранные лагманы29 и ярл прибыли туда еще раньше, чтобы подготовить все для тинга. До прихода людей они вместе с годи окурили пространство и вознесли мольбы богам, чтобы те спустили на землю предков и призвали от себя свидетелей, которые на небе почтенно бы высекли на голубых валунах каждое произнесенное людьми слово.

Любое слово, ненароком даже сказанное, записывалось богами, поэтому обычно толпа держала рот на замке, говорить можно было лишь с позволения годи, но окончательное решение вопроса оставалось за ярлом. Ярл на то он и ярл, чтобы принимать решения на основе всеми сказанного, а не решать единолично за себя и за всех, занимаясь подсебятничеством. Так по крайней мере обстояло дело в Дании, а в Норвегии конунги многое стали себе позволять и не чурались подчинять мечом или серебром несогласных с ними ярлов. Многим семьям пришлось бежать и искать новое место для жизни, и некоторые из них рискнули обосноваться на одиноком северном неплодородном острове, нареченный ими – Исландией.

Капище – место священное, где нельзя было находиться при оружии, воспрещалось ссориться, где слово имели только свободные бонды и их жены. Здесь возвышался дуб, украшенный лентами с рунописью, его, подобно стражникам, обрамляли высокие деревянные идолы богов, а у корней древа на каменном возвышении занимали свои места лагманы, рядом, исписанный причудливыми зверями, стоял трон для ярла, годи же обязан был стоять в центре капища. Тинг – это дело не пяти минут, ни часа и, как правило, ни дня. Все зависело от поднятых тем и от насущных проблем, ради которых всех созвали.

Утром ярл Оддбьёрг Всепомнящий воссел на свой трон, слева сидели лагманы, а справа почтенные люди и гости, среди них и был ярл Сидрок. Человек он был высокий, широкогрудый, толстоватый, но скорее от возраста, чем от обжорства, в богатом расшитом плаще, под рукой его блестел златом шлем. На ладонях и шее надувались венозные бугры, круглые щеки проглядывали из огненной бороды, яркой, как солнце и красной, как кровь. Ярл Сидрок Добродушный, так его звали.