Э-э-эй…

Э-эй…

Эй…

Вдруг его ухо улавливает легкое дуновение. Он радуется, идя к источнику ветра. Скоро где-то вдали, подобно болотному огню, появляется манящий тусклый голубоватый свет. И чем ближе Хродмар приближается к нему, тем отчетливей прорисовывается и выступает из тьмы настоящий здоровенный драккар, его ярко освещают факелы голубым огнем. Кузнец не верит своим глазам. Он забирается на корабль.

Голубой огонь освещает доски, рею, ряд из щитов вдоль бортов. На палубе стоит что-то наподобие жертвенника. На нем лежит скелет с шестью руками, на его ребрах покоится огромный бродэкс28. Разглядывая причудливый череп, Хродмар замечает, что прямо из челюсти торчат два клыка – настоящие бивни кабана. А разглядывая топор, кузнец и вовсе лишается дара речи. Какой колдун мог такое сделать?

Древко вырезано из ольхи в виде обнаженной женщины, все ее тело обвивает змея, не прикрывая прелестей девы. Из ее головы вместо волос вырастает крона дерева, а из листвы выходит широкая лопасть, гораздо шире, чем у обычного бродэкса, еще на нем выгравирован рисунок: голова змеи с раскрытой пастью, из которой тянется семиконечный язык, а жала дотягиваются до самого лезвия и обвивают семь рун: «С-Т-А-Р-К-А-Д».

Он берет топор, с хрустом вырывая его из рук скелета. Потрясающе: оружие легче ветви омелы.

Наслаждаясь даром богов, Хродмар вспоминает, что пора бы найти выход, но ничего кроме тьмы, окружающей корабль, здесь не существует. Такое ощущение, будто драккар, взмахивая невидимыми крыльями, парит над бездной. Хродмар знает, что его привел сюда сквозняк. Поймав его, он собирается пойти к выходу, но понимает, что это не совсем сквозняк. Он ощущает его все более отчетливей и отчетливей… и вдруг осознает, что воздух тянется из пасти скелета! Он дышит!

Костяная рука хватает за горло Хродмара и крепко сжимает. В его глаза смотрит дырявый череп с бивнями вепря. Впадины загораются голубым огнем. Еще пять рук грозно вздымаются над Хродмаром. Две хватают его за плечи, остальные за туловище и ноги. Мертвец раскрывает свою пасть и оглушительно истошно орет: «Э-э-эй! Э-э-эй!» Поднимается ледяной ураган, кости покрываются инеем, зимняя буря дерет лицо Хродмару…

***

Хродмар резко открыл глаза с чувством необъятного ужаса. Он лежал в лодке, управляемой Ингольвом. Кузнец пытался отдышаться, будто только что тонул, а Ингольв вовремя вытащил его из воды. «О боги! О Тор! Фрейр! О Ньёрд! – шептал Хродмар от бессилия. – Я умер, я умер… умер… мертв!» Он принялся ощупывать свое тело: живот, руки, шею, челюсть, водил руками по себе, словно не веря, что все здорово, все на месте. Одежда насквозь промокла от пота.

– Ингольв… Ингольв, ты здесь?

– Я здесь, и ты здесь, – ответил Ингольв.

Хродмар взглянул на яркое голубое небо и был глубоко признателен и рад ему, такому голубому, приятному, вечному и постоянному. Он громко захохотал, задрав голову, так громко, что казалось, само небо обрадовалось его смеху. Кошмар закончился! Какое счастье! Тут его ладонь упала на что-то холодное. Он еле приподнялся и увидел лежащий рядом топор. Хродмар снова испугался – произошедшее оказалось явью, но к страху прибавились чувство красоты и очарование перед мрачным. Ему никогда не приходилось видеть такой прекрасной секиры, такой легкой, буквально как ветвь омелы, да приятной на ощупь. Она околдовывала любого с первого взгляда. Красивая женщина, обвитая грациозной змеей, и руны на лопасти: «Х-Р-О-Д-М-А-Р». Даже Ингольву сперва едва удалось воспротивиться влиянию топора, но каким-то образом получилось. Задувал морской ветер.