– Надо дождаться утра, – заметил Кай. – Если, конечно, ты знаешь, где искать убежище ветте.

– Дин знает, – ответил Питер. – До утра Томми может не дожить.

– И что с того?

– Кай… – начал было Бирк, но Бьорки положил руку ему на плечо, и парень замолчал.

– Идти нужно сейчас, – твердо проговорил Питер. – Нам с Дин нужен всего один человек.

– Где ты видишь здесь людей? – усмехнулся Кай. – Но, если так нужно, забирай девчонку. Все равно она давно уже не жилец.

Герда вздрогнула и потупилась под его пристальным взглядом. Почему-то внутри стало больно. Так, как будто она все еще была жива…

– Постой, а откуда Дин знает, куда идти? – вдруг спросил Бирк.

– Дин – одна из них, – произнес Питер и, бросив на Кая осторожный взгляд, добавил: – Дин – ветте. Лесной дух.

– Раздери меня каменный тролль! – взревел Бирк.

– И наша невинная ветте хочет всего лишь душу Герды в обмен на мелкого мальчишку? – усмехнулся Кай, и Питер кивнул, подтверждая его слова. – Какая маленькая злючка! Но я передумал! Я не готов отдать ей Герду. Она моя! Лёд притащил ее для меня, и я не намерен ни с кем делиться!

Кай грубо схватил Герду за руку и потащил в сторону замка. Следом поспешил Бьорки. Волк, немного подумав, отправился за ними.

– Кай! – Герда попыталась освободиться. – Кай, послушай…

– Нет! – рявкнул юноша, но остановился и хватку ослабил.

– Мы можем помочь Томми, – проговорила Герда.

– Не вижу смысла, – пожал плечами Кай. – Веттиры, возможно, гораздо более живые, чем мы. Ты не пойдешь туда, Герда!

– Дин все равно доберется до меня!

– А ты куда-то торопишься? Очнись, Герда! Какое тебе дело до этого мальчишки? Да он и не мальчишка вовсе!

Она все-таки расплакалась. То ли от собственного бессилия, то ли от его бессердечности. Как глупо! Осколок льда не может сожалеть! Осколок льда не может любить! Осколок льда – это глупая стекляшка, которая немедленно растает, если поднести ее к огню… К огню!

– А если всюду разжечь костры? – спросила просто так, мало веря в удачу.

– Проклятый остров не привык к огню, – согласился Бьорки. – Это может помочь…

– И разозлит их еще больше! – Кай перевел усталый взгляд с Герды на пожилого мужчину и обратно.

– Но сейчас веттиры не обижены! Кроме Дин. А если мы доставим им неудобства…

– Неудобства! – Кай хмыкнул. – Ты собираешься сжечь их жилища, Герда!

– Просто напугать, – возмутилась девушка и покраснела.

– Это может сработать, мой мальчик, – задумчиво проговорил Бьорки. – И это лишит Дин поддержки сородичей.

– Пожалуйста, Кай! – взмолилась Герда.

– Только не надо вести себя так, будто у меня есть сердце! – пробормотал Кай и сдался. – Великие духи, делайте, что хотите!

Герда радостно захлопала в ладоши, Бьорки подмигнул ей, а Лёд, до сих пор делающий вид, что его это не касается, лизнул Кая в лицо, отчего тот разразился страшными ругательствами. Герда решила, что на тролльем.

Костры, разложенные от кромки леса и до самого обрыва, казались Каю погребальными. В звенящем морозном воздухе Проклятого острова удушливый запах гари был чем-то неправильным. И потому особенно страшным. Кай мечтал только о том, чтобы это безумие поскорее закончилось, и он мог бы уйти к себе, спрятаться под тяжелой горой меховых одеял на огромной кровати и притвориться спящим. Только бы не видеть ее глаз… Глаз цвета спелой листвы, в которых с каждым мгновением угасала надежда.

Кай не помнил, когда последний раз видел деревья в самом соку. Ему хотелось бы оказаться посреди знойного лета, спуститься к морю, коснуться ласковой воды рукой, но на Проклятом острове оно никогда не наступит. Холод, Лёд и тьма – его вечные спутники. Спутники того, у кого под рёбрами уже давно не бьется сердце.