Она спросила бы его напрямик, но даже ее уровня таэбу хватало, чтобы почувствовать напряженную собранность Тиора, особенно отчетливо ощущающуюся в последние дни.

Определенно, что-то происходило.

Ответ нашел Лилиан в тот же день, когда она, с полной кашей из летящих и бегущих в голове, вернулась в дом на обед.

Карош с легким поклоном сообщил, что «ша-Базаард ожидает шеру в библиотеке».

Тиор стоял у окна и задумчиво смотрел на залитый солнцем сад. Золотые лучи, искрящиеся на изумрудной зелени Марака, проникли и в библиотеку – за последние две недели окно в ней стало заметно шире и выше, откликаясь на привязанность Лилиан к этой комнате.

Тиор невольно ухмыльнулся иронии: яркий день, в воздухе разлито тепло, аромат цветов щекочет ноздри, тут бы улыбаться и думать о хорошем, с оптимизмом смотря в будущее, но его мысли темны и тяжелы.

Он легко почувствовал появление Лилиан – девочка изо всех сил старалась освоить таэбу, и у нее правда неплохо получалось, но пока что она все равно ощущалась в его сознании раскаленным угольком, слишком ярким и горячим.

Он обернулся. Вот она стоит на пороге, ожидая разрешения войти: волосы растрепались, и несколько легких прядок у лба торчат в разные стороны, воротник туники завернулся внутрь, штанины и туфли испачканы травой. Совсем ребенок. Взгляд Тиора скользнул по зажатым в пальцах исписанным листам, и на мгновение сердце кольнула жалость – она так старается, но справится ли с тем, что ждет ее впереди?

Тиор подозревал, что Совет устроит из признания Лилиан показательное слушание, но тон письма, написанного лично Ухавом, сильно его обеспокоил. В сухих словах сквозило предупреждение, если не угроза, а короткая приписка, что заседание будет открытым и гласным, гарантировало присутствие глав всех кланов. Сам Тиор с таким давлением привык справляться много лет назад, но вот Лилиан…

Девочка оказалась очень восприимчива к таэбу, и в последние дни он уже мог свободно общаться с ней целыми фразами, пусть с ответом пока и возникали сложности. Как она поведет себя, ощутив все напряжение в зале Совета, всю неприязнь вражеских кланов, внимание Двенадцати? Тиор мысленно поздравил себя с решением предупредить своих воронов о необходимости присутствия – он надеялся, что их молчаливая поддержка станет для Лилиан хорошим противовесом давлению со стороны.

Лилиан все еще стояла на пороге, внимательно смотря на него, – один глаз голубой, человеческий, другой темно-карий. В голове Тиора всплыло унизительное прозвище, которым нетерпимые хеску наградили полукровок, – разноглазые