Двенадцать удалились на обсуждение и вскоре вынесли решение: заседание сделать открытым, призвав в свидетели все кланы. Штатные писари Совета были немедленно усажены за столы копировать одинаковые фразы официальных приглашений, в которых разнились только обращения. Затем гонцы отправились доставлять послания.

Однако самое важное из них, адресованное Тиору, Ухав написал лично.

В человеческом воплощении он выглядел высоким худым мужчиной лет сорока с аккуратно убранными назад каштановыми волосами, и, хотя хеску не имели внешнего сходства со своим истинным обликом, по иронии судьбы нос Ухава, крупный и острый, действительно напоминал клюв. Глубоко посаженные глаза под изогнутыми линиями бровей, нередко приподнимавшихся в ироничном недоумении, смотрели цепко и прохладно, словно пытаясь проникнуть не только в мысли собеседника, но и в самые тайные и темные уголки его души.

Ухав Ошия не зря занимал свой пост. Он чутко следил за происходящим в мире хеску, собирая информацию и всегда имея свое мнение о вариантах развития событий.

И он ожидал другого.

После гибели Лимара Ухав со вздохом мысленно поставил крест на Доме Базаард. Они все же вороны, а не фениксы – из такого пепла никто не поднимется. У Владыки не осталось наследников: по правилам, Джабел, официально отрекшаяся от мира хеску и своего Дома, более не имела права его представлять. Сбежавшую дочку вычеркнули из родовых книг и забыли. Лимар подавал большие надежды, но оказался слишком горяч, а старшие дети Тиора канули в туманы Сат-Нарема, и, хотя никто не видел их кончины, они были все равно что мертвы – никто не возвращался из-за границы города.

С момента гибели наследника прошло около десяти лет – по меркам Игры срок нестрашный, и Ухав с мрачным предвкушением ждал, когда какому-нибудь Дому хватит смелости напасть на самого Владыку Базаарда. Однако его авторитета и прошлых заслуг оказалось достаточно, чтобы обеспечить главе воронов некоторую безопасность, – и вот теперь это!

Ухав досадливо поморщился, привычно пересчитывая деревянные панели на противоположной стене кабинета, чтобы успокоиться. Комната была аскетичной, ничего лишнего – Совет не одобрял излишества: простой, но крепкий стол с письменными принадлежностями, высокое узкое окно, выходящее на окружавший Оухшикаф лес, и обитое кожей кресло. Единственный шкаф хранил несколько томов подарочного издания «Вех лет далеких», официальной исторической хроники хеску, а на стене раскинулась подробная карта человеческого мира с отмеченными на ней твердынями всех кланов. Больше в кабинете Гласа Совета ничего не было – Ухав любил простор и, предпочитая находиться большую часть времени в истинном облике, всегда следил за тем, чтобы по комнате можно было легко летать. Ошия были семьей филинов, и места им требовалось много.

Сейчас же, приняв на себя обязанность составить Тиору официальный ответ, Ухав был раздражен уже тем, что ему пришлось принять человеческий облик. А уж поступок старого Базаарда и вовсе выглядел наглостью! Притащить девчонку из внешнего мира и заявить, что она станет Владыкой воронов!

Ухав, не сдержавшись, фыркнул. Он никогда никому не признался бы в этом, но на самом деле ждал перемены Дома в клане, искренне считая, что Базаарды слишком давно занимают эту позицию и воронам нужна свежая молодая кровь. Шеру Риттора, матриарх одной из Старших семей, была в полтора раза моложе Тиора и к тому же успела обзавестись достаточным потомством, чтобы ее позиции в Игре выглядели более уверенно.

Ухав чуть нахмурился, пытаясь вспомнить родовую ветвь Риттора: трое старших сыновей со своими семьями и пара младших, еще не заключивших брачные союзы ввиду нехватки достойных, на взгляд шеру Мар