– Это же он, – прошептал Джехутихотеп, – тот самый техену.

– Вижу, – молвил Саргон, крепче сжимая клинок.

Техену повернул голову в их сторону и скользнул по спутникам равнодушным взглядом темных глаз. Густые брови придавали лицу суровый вид. Острый нос походил на клюв хищной птицы. Тонкие губы были плотно сжаты в линию. На поясе виднелся небольшой обоюдоострый кинжал.

– Что мы будем делать? – спросил паренек.

– Ты – ничего.

– О-о-о, – застонал мальчуган.

– А я, – продолжил Саргон, не обращая внимания на реакцию Джехутихотепа, – побеседую с этим мерзавцем… по душам.

– Неужели я никак не могу тебе помочь?

– Последи за Минхотепом.

– Ладно, – с досадой сдался паренек.

Мулат остановил верблюда в двадцати махе от колесницы и спешился. Не сводя глаз с мужчины в красном плаще, Саргон стал медленно приближаться к нему, при этом продолжая держать ладонь на рукоятке меча. Житель пустыни равнодушно наблюдал, как к нему подходит неизвестный путник.

– В чем дело? – хрипло спросил он. – Тебе что-то нужно?

– Точно, – хмуро бросил мулат, останавливаясь в пяти шагах от него.

Горячее дуновение из Биау заставляло волосы техену слегка покачиваться на ветру. Повсюду стрекотали кузнечики. Издалека продолжало доноситься блеяние коз и овец.

– Ты убил кошку, – Саргон решил не ходить вокруг да около.

Тот непонимающе дернул плечами:

– Какую еще, к шакалам, кошку?

– Бедняка Сененмена.

Житель пустыни скривился в недоброй усмешке и сплюнул на землю:

– Впервые слышу. Да и с нищими вшами якшаться не входит в мои правила.

Мулат закусил нижнюю губу. С каждой секундой этот человек становился ему все более противен. Хотелось собственноручно прирезать убийцу на месте, но он сдержался.

– На западе Пер-Бастет, – процедил он сквозь зубы, – ты наехал колесницей на кошку. И ты прекрасно видел, что миу сидит на дороге.

Несколько секунд техену пристально смотрел Саргону в глаза, а затем с его уст сорвался хриплый смех. Мулата аж покоробило от отвращения.

– А даже если и так? Что с того? Я спешил. Мое время стоит дорого. И я не намерен терять его из-за какой-то сраной кошки.

– Что ты сказал?! – Саргона словно обухом по голове уадрили. – Как ты смеешь?! В Та-Кемет это священное животное! Тем более в Пер-Бастет! За убийство миу тебя надо казнить!

Техену вновь смачно сплюнул на землю:

– Твои тупые суеверия меня не волнуют. Можешь хоть паука себе в зад засунуть и ему поклоняться. Я же скоро буду далеко, – тут он слегка подался вперед, его глаза налились кровью, – проваливай отсюда, верблюжатник, пока те рожу не разукрасили.

Саргон презрительно хмыкнул:

– И кто же это сделает? Ты?

– Может, и я, – оскалился техену, демонстрируя желтые зубы, – а, может, и он.

Тут житель Дешрет кивком указал в сторону Пер-Бастет. Как раз в этот момент до слуха Саргона донесся стук колес по грунтовой дороге. Отойдя на пару шагов назад и держа руку на мече, мулат обернулся. По тракту во всю прыть неслась колесница, взбивая облако пыли. В повозку были запряжены два крепких вороных коня, а управлял ими старый знакомый меджай. Тот самый, что стоял на страже возле входа в храм Бастет и открыто подшучивал над ним. Нефернен.

Верблюд заблаговременно ушел с дороги и остановился в поле неподалеку. Джехутихотеп с интересом наблюдал за происходящим, крепко сжимая поводья. Паренек был наготове. Он твердо решил вмешаться, если его спутнику потребуется помощь.

Колесница меджая остановилась в нескольких махе от Саргона, и воин сошел на землю.

Завидев мулата, Нефернен нахмурился:

– Ты чего тут забыл, добрячок?

– Я нашел преступника, – холодно бросил он.

– А-а-а, ты все о кошке? – хмыкнул меджай, скрещивая руки на груди.