– Слова дворника подтверждают и две соседки, которые живут в вашем доме, соответственно на первом и третьем этаже.

Какое-то время все было тихо, – полицейский попытался поймать мой взгляд, но я изо всех сил пялился в пол, – потом, а прошло со слов свидетелей не большей 10 минут, как вдруг раздались приглушенные крики, топот ног и трое молодых людей спрыгнули с крыши и разбежались в разные стороны.

– Да, мы боялись, что дворник нас поймает, и поэтому убежали, – без всякого принуждения подтвердил слова дознавателя я, – Вовка побежал к Семёновскому ковшу, я к оврагу, а Сашка, по-моему, домой.

– Ну вот, – огорчился полицейский, – зачем ты начал говорить? Тебе ещё нельзя! Ты забыл, о чем мы уговорились? Я говорю, а ты лишь киваешь!

Я лишь виновато вздохнул. Уговор был нарушен, но не по моей вине. Во время разговора мне показалось, что из-за портьеры, разделяющей гостиную и коридор, послышалось шипение, и донёсся странный запах. Чтобы заглушить это шипение, я и заговорил.

– Ну так где вы были, пока дворник и соседки обсуждали нравы нынешней молодёжи?

– Мы были… – от портьеры опять послышалось шипение, – мы были на крыше

– Это я понял, – терпеливо улыбнулся дознаватель, – ты мне расскажи, куда вы исчезли, и где были 10 минут.

– Мы зашли, – обречённо начал свой рассказ я, но шипение достигло крещендо, и тогда я решил солгать, – мы зашли за фанзу господина Мо и прятались там от дождя, надеясь, что Михаилу надоест нас ждать, и он уйдёт.

– Ну, допустим, – Владимир Иванович надел пенсне и внимательно посмотрел на меня, – допустим, я тебе поверю. Однако Михаил не стоял на месте. Он обошёл дом господина Мо со всех сторон, в надежде найти возвышение, чтобы подняться следом за вами. Но вас нигде не было. Как тебе такая версия?

– Я…Я не знаю. Мы прятались за фанзой.

– А вот твой друг, – полицейский опять заглянул в записи, – твой друг, Александр, утверждает, что все десять минут вы находились внутри помещения, куда вас никто не приглашал. Вы открыли дверь сарайчика, который домовладелец именует фанзой, и вошли внутрь. Там с вами что-то произошло. Ну, будешь рассказывать?

– Я ничего не знаю, – слезы, которые я сдерживал последние пятнадцать минут, и которых так стыдился, вдруг хлынули рекой, – Я… Мы… Мы прятались за фанзой!

– Стыдно, молодой человек! – Владимир Иванович чуть повысил голос, – Я имею честь знать вашего батюшку! Он достойный человек и гражданин! В кого вы изволили таким уродиться?

Я молчал, потрясённо уставившись в фирменную пуговицу от кителя, которая блестела чуть ниже горла Владимира Ивановича. Я давно уже все бы рассказал, если бы не шипение.

Полицейский ещё немного подождал, а потом с сожалением закончил свою обличительную речь.

– Ваш друг Александр оказался более честным мальчиком, но, к сожалению, он знает не все. В тот момент, когда вы вошли в последнюю из трёх комнат, он искал запасной выход. Ну, сами дальше расскажите?

Я отрицательно покачал головой.

– Жаль, – мужчина поднялся, и оправил китель, – мне жаль, что у таких достойных родителей растёт такой сын! Я ухожу, но хочу добавить вот что, ваш друг Владимир пропал. С понедельника его никто не видел. Мать воспитывает Владимира одна. Она целый день была на работе. Поэтому неизвестно возвращался ли Вова домой в течение дня. Но одна деталь наводит на мысль, что мальчик заходил домой.

– Какая? – с надеждой прошептал я

– Ручка двери, за которой находится его квартира, была перемазана чем- то красным. А на ручке, прости, но я вынужден это сказать, на ручке двери лежал палец. Его обнаружила мать Владимира. Указательный палец. Человеческий палец. Детский палец. Когда в лаборатории провели исследование, то убедились, что это не розыгрыш. Это был действительно человеческий палец. И палец почему-то был вымазан в краске.