Однажды на Диего вышли из леса его фронтовые друзья, организовавшие революционное движение «Либертад о муэрте» (ЛоМ). Супруги Гарсия сплотились с товарищами, объявив войну техногенному рабству. В их обязанности входила разведка данных о передвижных правительственных спецлабораториях, замаскированных под автобусы помощи беспризорникам, куда насильственно помещались чип-уклонисты для медицинских экспериментов. Эти сведения помогали боевой группе осуществлять диверсионные действия.

Чтобы владеть информацией и иметь возможность защитить свою семью и друзей Химена решила пожертвовать собой, поступив на службу в полицию экспертом-криминалистом, где её вполне предсказуемо в обязательном порядке чипировали.

Революционеры изначально селились в старых заброшенных шахтах. Глубоко под землёй плохо ловились сигналы, как бы ни настаивали на обратном идеологи тотального контроля. А полиция без чётких ориентировок не совала свой нос.

Зачастую приходилось соседствовать с бандитами, которые также предпочитали проводить свои важные собрания в подземельях, а иногда и прятать там заложников в виде трупов или около того. Однако это не сильно мешало работе и почти не действовало на нервы.

Меня восхищало мужество этих людей, но я не могла не задать волнующий на протяжении всего рассказа вопрос.

– Я не понимаю, Диего, к чему такие страдания, ради чего? Всё равно ведь глобально ничего не изменить. И вообще, может, эта система и неидеальна, но изначально придумана для порядка, а неудобна прежде всего людям с преступными намерениями, ведь простому честному человеку нечего скрывать, – поинтересовалась я с умным видом, сидя в алюминиевых трусах.

От моего вопроса проснулся дон Альваро и громко икнул.

– Вот это поворот! Ты или тупая, или удачно притворяешься, – раздражённо предположил Диего.

– Я всего лишь спросила!

На такие случаи у меня есть свой фирменный убедительно придурковатый взгляд.

Он неожиданно остановил машину, закрыл плотно окна и снова закурил. Последовали минуты тревожного молчания в дымовой завесе.

– Старый дурак, подумал, ты знала, кто я, и намеренно искала помощи. Хотя… нет, не верю я в такие совпадения… Возможно, и правда чего-то не помнишь.

Он уставился на меня своими острыми глазами, стало настолько не по себе, хоть срывайся и беги.

– Так и что ты там брякнула про порядок и честных людей, которым нечего скрывать? Стыд какой, это же мышление коровы! Допустим, сегодня человек не имеет преступных намерений, а завтра они у него появились, и как быть, зачем превентивно лишать себя выбора, простора возможностей? Кстати, главный вопрос – кто такой истинный преступник, в правовом пространстве или гуманитарном? Что притихла-то?

– Слушаю.

– И ходить далеко не надо, в зеркало посмотри. Какое преступление совершила ты, что сейчас вынуждена прятаться? Почему не заявилась в полицию с чистосердечным признанием, если нечего бояться? Уж там бы честь по чести разобрались и ещё наградили бы тебя за законопослушность, разве может быть иначе! Или это всё-таки инстинкт самосохранения тобой сейчас движет, а не консервированный мозг? Нормальный животный инстинкт. И вот я, такой добрый дяденька, хотя совсем не факт, может маньяк или торговец органами, везу тебя в ночи бог весть куда. Куда я везу тебя, Маша? Ты бы хоть спросила!

Он всерьёз завёлся и почти перешёл на крик. Эти слова были так грубы и справедливы, они схватили меня гигантскими клешнями и трясли остервенело, как куклу. Казалось, вот-вот оторвётся голова и выпрыгнет сердце, без которых, по убеждению Диего, совсем беда. Хотя многие успешно живут без того и другого. Я не могла сопротивляться и не знала, что ответить. Машинально спрятала лицо в ладони и заплакала.