– Да ты охренел! – я возмущённо дёргаюсь. – Это называется домогательство!

– Я называю это расплатой, – ухмыляется Демидов.

– Да пошёл ты…

– Уже не раз.

Его пальцы скользят под резинку трусиков, а губы оказываются возле уха.

– Ну что, Барби… – голос становится бархатным, низким. – Проверим, как ты запоёшь без сковородки?

22. Глава 11.1

Грубая стена холодит кожу сквозь тонкую ткань одежды, но это ничто по сравнению с жаром, который обволакивает меня сзади.

Тяжёлое дыхание Хасана касается шеи, его тело впечатывает меня в твёрдую поверхность, а пальцы неспешно скользят по талии, забираясь под одежду.

Я дёргаюсь, но его хватка становится сильнее. Он ловко прижимает меня ещё плотнее, так, что я чувствую его каждой клеткой.

– Лучше бы по стояку так ёрзала, Барби, – хмыкает. – Но всё ещё впереди.

– Иди к дьяволу.

– Рогатый сдрыснет быстро. А Ад я тебе и здесь могу устроить.

Точно может. Потому что воздух уже трещит от жара, как в пекле. Я задыхаюсь, губы прикусываю, но это не помогает скрыть реакцию.

Ладонь мужчины прохладная, но там, где он касается, будто огонь разгорается под кожей.

– Хасан, – мой голос срывается.

– Да? – его тон насмешливый, но в нём слышится нечто более тёмное.

– Перестань…

– А ты уверена, что этого хочешь? Потому что твоё тело…

Его дыхание касается шеи, язык обводит чувствительную линию от уха вниз, вызывая новую волну дрожи.

Он сжимает бедро, заставляя меня податься назад. В его руки. В его силу.

– …Оно говорит совсем другое.

Его руки медленно изучают мою талию, скользят выше, едва касаясь кожи, а потом спускаются вниз, оставляя за собой огненные следы.

Меня накрывает трепет, напряжение скручивает мышцы, но я не могу двигаться. Его хватка крепкая, уверенная, но при этом он не торопится.

Наслаждается этим. Выводит меня из себя.

– Теперь придётся расплачиваться за всю хуйню, Барби. Плату я в полном объёме возьму, – он тянет слова медленно, намеренно смакуя каждую букву.

Моё сердце бьётся в бешеном ритме, едва не разрываясь на части. Хасан такой твёрдый, такой горячий, что у меня начинает кружиться голова.

И мир тоже кружит. Потому что мужчина резко разворачивает меня к себе. А в следующее мгновение его губы накрывают мои.

Глубоко. Грубо. Требовательно.

Поцелуй жёсткий, ненасытный. Огонь его прикосновений растекается по коже, прожигает до самого сердца.

В нём нет ни капли терпения, ни намёка на осторожность. Горячие ладони оставляют за собой мурашки, в голове фейерверки взрываются.

Его мощное тело вжимает меня в стену. Горячие пальцы скользят по телу, перехватывают мои запястья.

Хасан вжимает мои руки над головой, не позволяя пошевелиться.

Горячая волна пробегает по венам, смешивая гнев с предательским, распаляющим возбуждением. Я не должна этого хотеть. Я должна сопротивляться.

Я должна…

Его ладонь проникает под ткань моих трусиков, и всё во мне замирает.

– О, лапуль… – голос мужчины звучит так, будто он находит в этом особое удовольствие. – Ты определённо не против.

Я пытаюсь отвернуть лицо, но он цепляет мой подбородок пальцами, вынуждая смотреть ему в глаза.

– Давай, Барби. Скажи мне, что тебе не нравится, – он медленно двигает пальцами, пробираясь глубже. – Соврёшь – накажу.

Я судорожно всхлипываю, кусая губу. Моё тело предаёт меня. В груди разливается томление, с каждым его движением становясь только невыносимее.

Я чувствую, как горячий стояк Хасана упирается в моё бедро, вызывая новый приступ жара.

Я хочу возразить. Плевать мне на его угрозы. Я тоже со сковородочкой не просто так хожу.

Но говорить невозможно. Горло сдавливает, удовольствие рвёт дыхание.

Я задыхаюсь. Его пальцы медленно двигаются дальше, и я не могу сопротивляться. Не могу дышать нормально, не могу думать.