– Скажи, что это неправда, – улыбнулся внук.

– Как раз-таки это правда, Рейн, – серьёзным тоном ответил старик.

– Что, и прям сейчас этот оборотень где-то в Харвудских долинах? – внуку казалось это невероятным.

– Всё возможно.

– Не верю я в эти перевоплощения, – сказал Рейн и достелил топчан.

– А как ты объяснишь, что стадо овец кинулось в море на мысе Арн? А почему обвинили старейшину в поджоге амбара с зерном? А старик Слэш?! Ты знаешь, почему он боится своего отражения? Он видел сам себя! Он душил сам себя!

Прошла пауза.

– И ты видел Харвудский замок? – спросил его сын. Не верить в слова отца он не мог.

– Видел. В чулане на дне моего сундука валялась картинка с изображением замка.

– А, этот рисунок и до сих пор там покоится, заваленный вещами.

– Это вырванная страница из той самой книги. Так на самом деле и выглядел Харвудский замок.

– А что стало с Ником? – с трудом Рейн воспринимал услышанное.

– Он уехал куда-то на север Европы. Тёмные силы забрали у него здоровье и молодость, и он вскоре умер. Где сейчас находятся ключи к вратам, я не знаю.

– Но почему, дедушка, ты никогда об этом не рассказывал? – Рейн уже не сопротивлялся истине, поразившей его силой неожиданности.

– В той рукописи старого книжника сказывалось, – тот, кто оставил дух свой в Харвудском замке, не смеет разглашать сей правды, ибо обретёт покой. Но я должен был вам рассказать, я чую беду. А свою жизнь я уже прожил, – вздохнул старик.

Рейн осознал всю серьёзность потенциальных последствий.

– Я должен помочь им, – сказал он и покинул комнату. Его отец последовал за ним. Они вышли во двор.

– Что ты собираешься делать? – взволновано спросил сына отец.

– Может мне удастся настигнуть путников, и я смогу что-нибудь предотвратить, – отворил Рейн ворота конюшни.

– Но сейчас уже ночь, а они отъехали от нашего посёлка ещё вечером, – отец понимал, насколько малы шансы.

– Я застану их в лагере. Это не шутки, отец. Дай мне лучше своё ружьё.

Оседлал Рейн коня, зажёг факел и взял ружьё отца.

– Будь осторожен, – сказал отец, смотря вслед удаляющегося огонька факела.

Звёздное, безоблачное небо смотрело на спящие долины. Неполная луна довольно хорошо освещала дорогу через Харвудский лес. Звон разбитого окна заставил отца обернуться. Это случилось в комнате деда. Бросился отец в дом, вверх по лестнице, в комнату своего отца. От увиденного он чуть не потерял дар речи. С окровавленной головой старик лежал на топчане. Он был мёртв. На гредушке топчана сидел ворон. Драгоценный камень, заменяющий ему глаз, блеснул отражением огонька свечи. Расправил ворон крылья и выпорхнул в разбитое окно. К старику подошёл отец. Он ничем уже не мог ему помочь. Всё-таки заклятье свершилось. Если до этого он не совсем верил в рассказ своего отца, то теперь сомневаться бессмысленно. Конец сомнений завершился трагично. Сын опустил отцу веки и сел рядом, не спуская глаз с остывающего тела.

Внук уже покойного деда гнал коня, выжимая всю его выносливость. Прошло больше часа, когда он увидел вдали огонёк вышки лагеря. Ещё через некоторое время, кроме опознавательного огонька проступили узоры остальных огней. Въехав в лагерь, он спрыгнул с взмыленного коня и сразу обратился к караульным. Но никто не видел и не слышал о каком-либо дилижансе. Бросился Рейн к вышке. Она возвышалась над верхушками деревьев. Взобравшись, он стал оглядывать окрестности. «Ну же, – думал Рейн, – хоть мерцающий огонёк. Ведь дорога одна. Они неминуемо должны выехать к лагерю. Господи, услышь меня. Укажи им правильный путь. Не могли же они свернуть с курса. И дорога хорошо освещается лунным светом. Может они проехали лагерь, не останавливаясь? Да нет. Это не разумно».