От этих бесподобных кухонных запахов разгорается аппетит. И только теперь я осознаю, что за всю жизнь не отведывал ничего, кроме старухиной каши. Разумеется, я фантазировал, рисуя в воображении всякие лакомства, но на самом деле мне знаком только вкус каши.

Матушка Хэрн выкладывает грибы на гладкий плоский камень и добавляет яйцо.

– У нас нет большой тарелки для тебя, – объясняет она. – Вот лучшее, что удалось раздобыть.

– Чудесно, – отвечаю я. И сгребаю ладонью себе в рот кусочки грибов с яйцом. Неведомые, яркие вкусы пляшут на языке, и от удовольствия я закрываю глаза. Медленно жую, затем глотаю. Просто дивно, под стать заманчивому запаху. Впрочем, это даже лучше, чем запах.

– Хочешь добавки?

Я с нетерпением киваю.

– Финн, Нисса, – зовёт Матушка Хэрн. – Сходите-ка в кладовую и принесите ещё сушёных грибов и хлеба.

– Сколько? – спрашивает Финн.

– Всё. Привезите на тележке.

На миг Финн и Нисса замирают в оцепенении, но потом улыбаются.

Вскоре они возвращаются. Тележка, которую смастерили из дерева и старых швейных катушек, доверху нагружена буханками хлеба размером с колыбельку Тийи.

– Угощайся, – говорит мне Матушка Хэрн, – ешь вдоволь, не стесняйся.

Я беру семь буханочек и ем – не спеша, чтобы не упустить ни одной частички вкуса. Хлеб настолько прекрасен, что я с готовностью опустошил бы всю тележку, но мне совестно лишать эльфов их запасов.