Оборванная одежда и заскорузлые от земли руки свидетельствовали, что перед Гаяром стоял на коленях простой землепашец и, скорее всего, он ничего не знает про земли степных кочевников.

– Скажи, если пойти на север, на пути будут еще такие оазисы, полные воды и зеленой травы? Ты был в песках, что лежат перед нами?

Пленник понимал, что сейчас решается его судьба, сглотнул слюну и торопливо ответил:

– Я не был в землях степных народов, но из слов побывавших там воинов, на протяжении семи дней пути воды нет и земля покрыта сыпучим песком. Кочевники уходят, избегая схватки и засыпая колодцы, и многие воины погибают без боя от жажды и голода. Но через неделю пути пески кончаются, начинается степь и появляется большое море. Вода в нем соленая, для питья непригодная, но верблюды ее пьют.

Как он и думал, землепашец имел смутное представление о землях на севере и был бесполезен. Наверное, надо лишить его жизни, чтобы он не проболтался о походе гулямов… Воин, стоящий за спиной пленника, понимая сомнения эмира, вытащил наполовину саблю из ножен, готовясь по первому взмаху руки эмира отрубить голову землепашцу.

Почувствовав, что его жизнь висит на волоске, пленник рухнул плашмя перед Гаяром и завопил:

– Не лишай жизни, о великий эмир! Я пригожусь тебе! Я умею искать воду в песках и рыть колодцы! Не руби мне голову!

А вот это уже любопытно! Гаяр слышал, что есть умельцы из пограничных с пустыней земель Персии, которые умеют рыть колодцы в песках, но никогда не встречался с ними.

– Это правда, что ты можешь найти воду в пустыне?

– Да, великий эмир, да! Если не найду, вот тогда и отрубишь мне голову!

Если землепашец говорит правду, то в походе он действительно может пригодиться. Гаяр оглянулся на Адонату: «Что скажешь?» Она поняла его взгляд и ответила:

– Ты всегда можешь отрубить ему голову! Пусть покажет себя в пустыне.

– Ладно, – согласился Гаяр, – Накормите его – он идет с нами.

Если пленник не соврал, то этот оазис – последняя возможность хорошо отдохнуть и вдоволь напиться воды. Поэтому он приказал отдых продолжить до утра завтрашнего дня:

– Выступаем утром с восходом солнца!

Утро началось с переполоха. Пленник, за которым особо не следили, да и бежать ему было некуда, исчез.

Гор, зная жестокий нрав Гаяра, осторожно доложил ему:

– Пропал пленник. Я выслал воинов на его поиск.

Но обычно строгий эмир спокойно отнесся к побегу пленника:

– Воинов отозвать, выступаем. Когда солнце встанет над головой – привал.

Пустыня поразила гулямов. Воины еще не встречались с такими сыпучими песками, как пески в землях огузов. В некоторых местах лошади проваливались по колено, а гребни барханов были выше самого высокого дерева на землях арабов. На горизонте, где сливались линии желтых песков и голубого неба, в качестве ориентира не за что было зацепиться глазами. Ориентир был один – солнце. С утра оно согревало с правой стороны, в обед пекло, как огонь костра, в затылок и к вечеру палило с левой стороны. Но даже в этом мертвом, как казалось на первый взгляд, царстве песка по верхушкам барханов иногда пробегали тонкие ящерицы и просматривались следы ядовитых змей, выползавших ночью на охоту. «Даже здесь есть жизнь!» – удивлялся Гаяр.

Когда солнце уперлось своими жгучими лучами в спину, эмир объявил короткий привал. Измученные лошади жадно тянулись к воинам, чтобы глотнуть воды из кожаных мешков, и, понимая ценность лошадей в таких тяжелых условиях, гулямы сначала напоили их, а потом позволили только по несколько глотков воды себе.

К концу дня на горизонте дозорные заметили силуэты всадников на верблюдах. Об этом они немедленно доложили эмиру. Тот сам выехал вперед, чтобы рассмотреть подозрительных людей, но те растворились в песках в сторону захода солнца. Гулямы рвались, чтобы догнать степных жителей, но Гаяр запретил делать это, так как погоня уводила отряд на запад, в сторону от нужного им направления движения.