Плач захватил девушку полностью. Эвона обняла племянницу и провела ладонью по копне рыжих волос.

– Любой человек, уходя от нас, забирает часть нашего сердца, часть души. Однако пока человек жив, остаётся надежда, что мы ещё встретимся и восстановим утраченный кусочек. Но смерть забирает у нас эту надежду, – женщина ещё крепче сжала девушку в своих руках, – поэтому и проще скорбеть вместе, каждый даст маленький кусочек своего сердца, чтобы залатать ту брешь внутри. Плачь, моя ты хорошая, пусть слёзы исцелят разбитое сердце, пусть вынесут всё горе что скопилось внутри.

От этих слов ей стало чуточку легче и она обхватила женщину. Эвона продолжила гладить племянницу по голове, немного покачивая, словно пытаясь убаюкать.

– Пойдём, поможешь мне с ужином. Твои родители скоро вернутся, – в ответ женщина услышала лишь недовольное угуканье.

Сейчас девушке просто хотелось бы побыть одной, развалится звёздочкой на кровати. Лежать и плакать пока все слёзы не заполнят океан пустоты образовавшийся в душе. Но семья всегда была на первом месте, а значит чувства придётся затолкать куда подальше и держаться. Быть сильной.

Учитывая, что тётя Эвона готовит очень специфические и всегда очень пряные блюда, есть их не всем приятно. Бабушка же Мирианна, которая приехала из Санкт-Петербурга на похороны своей сестры и остановилась в квартире родителей Филомины, скорее умеет коктейли и редко в своей жизни вообще стояла у плиты. С мужьями ей везло, все как на подбор состоятельные и успешные, однако семейная жизнь не была счастливой. После того, как Мирианна в третий раз стала вдовой, она твердо решила, что больше никакого брака и замужества. Сейчас эта 72-летняя состоятельная дама живет в своё удовольствие, ни в чём себе не отказывает и выглядит на сорок с хвостиком лет.

Филомина с тяжким вздохом открыла холодильник и достала всё необходимое для приготовления своих фирменных спагетти. Усталость за последние дни скопилась тяжким грузом на плечах. Но ничего не поделать, мама вместе с отцом бегают и организовывают всё.

Завтра будет сложный день. На похороны был забронирован большой зал для всех тех, кто захочет прийти. Казалось всё должно быть под контролем, но на душе было неспокойно.

Нарезанный лук щипал и без того красные от слёз глаза. В памяти всплывали моменты, когда бабушка рассказывала о том, что луковица может защитить от зла и очистить пространство дома, как она учила делать косички из лука и красной нити и они вдвоём развешивали их в доме.

Лук весело шкварчал на сковороде. Глаза перестало щипать, но поток слёз не прекращался.

– Ты знаешь, – мягко произнесла Мирианна, опустив свой фужер, – Она гордилась тобой несмотря не на что.

Девушка подняла свои красные и хотела было возразить, ведь бабушка вечно читала нотации и в последние годы они чаще ссорились, чем беседовали по душам. А потом и вовсе всё общение свелось к звонкам по праздникам.

– Она гордилась, – кивнула элегантная хотя и пожилая женщина, чтобы остановить негодования и попытки возразить.

После чего перевела взгляд на бокал и начала медленно крутить его в руке, заставляя красную жидкость ходить по кругу. На секунду Филомине показалось, что вина в бокале стало больше, хотя это могло быть и всего лишь на всего её воображение,

– Знаешь, её лишь печалило, что ты идёшь путем, который выбрала не сама. Но при этом она гордилась.

– Ба… – слова словно пропали, а голос сбежал. Губы поджались. Филомина из всех сил старалась не расплакаться.

– Иди сюда, – Мирианна поставила бокал и протянула руки, чтобы обнять девушку.

– Я… я думала она злится на меня, – хлюпая выдала Филомина, когда руки женщины сомкнулись за её спиной.