– Думаешь, бабушка была способна на такое? В смысле навести порчу…

– Сложно сказать, всё в мире происходит не просто так, – женщина словно цитировала слова своей матери, – Но та женщина не успокоилась и угрожала расправой. Грозилась сгнобить и её и её детей по лагерям. В итоге её одну признали виновной, нашлись и улики и свидетели и сфабрикованно дело по статье о мошенничестве, за что её отправили в лагерь.

– Думаешь, ей стоило согласится? Или…

– Я думаю, ей не стоило заниматься всей этой фигней, на первом месте должна была быть семья! Мы остались одни, отец еле еле вывозил на себе одном троих детей. А когда Эвонна сбежала со своим мужем, то я осталась одна ухаживать и за отцом и за Элеонорой, – в голосе Алексис слышалась обида и злоба на мать. Словно вся неудавшаяся жизнь и тяжелое детство вина лишь её любви к магии и всему оккультному. А может, это была обида за то, что мама уделяла ей меньше внимания, меньше любви, когда в ней так отчаянно нуждалась.

– Мам, – Филомина спросила, когда женщина уже выходила из комнаты и направлялась обратно на кухню, – Думаешь, бабушка могла бы такое сделать? В смысле с помощью колдовства забрать жизнь человека?

За вопросом последовала тишина. Но девушке хотелось знать ответ на него, хотелось знать, верит ли мама в магию.

– Каждый видит лишь то, во что он хочет верить, – Алексис покинула комнату, но напоследок попросила дочь выкинуть мусор.

Филомина какое-то время сидела на кровати раздосадованная ответом матери. В тот момент она ещё не понимала какая глубокая мудрость таилась в этих словах. Ей хотелось услышать то, что магия существует и бабушка действительно была ведьмой или медиумом способным сплетать судьбы или хитросплетения судьбы, но вместо этого девушка услышала лишь мудрствования матери.

С неохотой она почапала в коридор, где лежали мешки с мусором. Осторожно прошуршав пакеты, Филомина оставила ненужный хлам, а все магические артефакты осторожно спрятала на антресоль, чтобы мама не услышала.

Взяв оставшиеся пакеты, Филомина оделась и спустилась во двор. Снег во дворе серебрился под лучами холодного солнца. Девушка дошла до угла дома и сбросила весь мусор в контейнер.

Пока она возвращалась, увидела как женщина, вторгшаяся к ним в квартиру что-то обсуждает с пожилыми дамами у её подъезда.

Филомина хотела подойти и высказать пару слов, но потом решила не нарываться на скандал. Вслед она лишь услышала донесшийся сзади шепот: «ох, и как их только земля носит, ведьм этих…» Но девушка посчитала, что эти дамы не достойны её внимания и поспешила в квартиру, тем более настроения не было ругаться с ними.

На площадке уже стоял запах чего-то вкусного, видимо мама принялась готовить. Перекусив, они вместе решились перебрать и перестирать оставшиеся вещи в спальне. Часть одежды мама предложила отдать в добрые руки, а то что уже выносилось или продырявилось – выкинуть. Филомина не сопротивлялась этим действиям. Её волновало однако, когда они перейдут в кабинет.

После окончания разбора вещей, они открыли самую странную комнату в квартире, которая напоминала скорее музей и аптекарскую одновременно. У окна стоял резной письменный стол, который словно был выкуплен у одного из музейных поместьев. Резные элементы украшали его, а многочисленные ящики различных размеров, некоторые из них скрытые, хранили тайны предыдущей хозяйки квартиры. На краю стола стояла чернильница, а рядом с ней на подставке красовалось перо, украшенное у кончика фиолетовым ограненным аметистом.

У стены стоял шкаф с огромным количеством маленьких ящичков, на которых висели аккуратно сделанные подписи. У другой стены красовался платяной шкаф забитый всякой всячиной и книгами. Рядом с ним стоял мягкий диван, скорее напоминающий изрядно поизносившийся пылесборник. Бабушка часто спала именно на нём. Однако сейчас этот старичок видно уже своё отжил. Даже сидеть на нём было затруднительно, огромное количество комочков и потрескавшиеся местами сломанные балки. Единогласным решением было отправить этот доисторический артефакт пыли на свалку истории.