Хамыш Лиза Вайн

1. 1. Ночной кошмар

Я бегу. Убегаю. Не знаю, от кого.

Мой бег затрудняется даже тогда, когда я попадаю в воздух, где по инерции всё ещё двигаю ногами, словно хочу взлететь, но... падаю!

В беспросветную тьму, которая окутывает меня со всех сторон на удивление мягкими, до боли знакомыми тисками, пахнущими лимоном, мятой и почему-то... хвоей!

Все мои попытки зацепиться руками и ногами за родной запах с треском проваливаются, как и я сам сквозь пепельно-серое дно.

Из последнего не могу выбраться, что-то неумолимо затягивает вниз...

Что это? Трясина???

— Мама! — кричу в темноту, а изо рта вырываются лишь немые звуки.

Грудную клетку будто сжимает стальной обруч. Подобно пылесосу, он вытягивает весь воздух оттуда и я... задыхаюсь!

Слёзы душат горло, но не выступают!!! Они бы помогли мне проснуться, выбраться из одного и того же кошмара, который снится мне на протяжении двух недель почти каждые три дня...

В эту ночь перед Пасхой я опять проживаю его. Опять. Как обычно.

Только к родному запаху во сне добавляются родные любимые руки, внезапно соскальзывающие с моих запястий, несмотря на то, что я изо всех сил удерживаю их!

Руки падают в бездну...

В этот раз я прыгаю за ними сам.

Кричу задыхаясь «Нееет!» и в последнюю секунду зависаю над скалистой... Золой?!

— Сёма, — слышу откуда-то сверху скрипучий шёпот — Сёма... Хватайся за мою ветку! Я пришёл за тобой!

— Нет, — мотаю головой, сглатываю слёзы и тоже шепчу в ответ — Убирайся! Я не хочу!

После удушья я выдыхаю весь ужас в сидячем положении.

Кошмар не выбирается в мой реальный мир!

Холодный пот стекает градом по спине...

Цифры на моих прикроватных часах показывают 03:03 и вдруг начинают мерцать, как всегда, зелёным.

Я тихонько стучу по ним, беру их с собой и выхожу из комнаты. Крадусь по коридору и осторожно открываю дверь маминой спальни.

Её дыхание настолько неуловимо, что я невольно дотрагиваюсь до её спины с острыми лопатками.

Мама в какой-то момент поворачивается ко мне, не просыпается, зато обнимает всего меня, как маленького, и мы с ней вместе засыпаем...

Незадолго до звонка моего будильника я очень тихо встаю, беру его в руки, выхожу и выключаю звонок уже на кухне, где ставлю чайник, затем нажимаю пультом на беззвучный показ новостей в телеке.

На автомате я сыплю себе в чашку мюсли... С шоколадными стружками. Мои любимые!Заливаю их молоком и переключаю на канал с мультфильмами...

— Сёма, — почему-то вспоминаю тот зловещий шёпот, похожий на шелест старого дерева — Я пришёл за тобой!

Я встряхиваю головой от наваждения.

Через два месяца мне исполнится тринадцать!

Монстры во снах или под кроватью — для всяких слабаков-писунов из начальных классов, но давно НЕ для меня!

— Ты уже проснулся? — вдруг нежно гладит меня по голове мама.

Почему я не заметил, когда она вошла???

— Угу, — дожёвываю завтрак и вытаскиваю тосты из тостера.

— Давай, я сделаю, — мягко вынимает онв тосты из моих рук и делает бутерброды так, как я люблю, потом нарезает яблоко и зачем-то очищает ещё и морковку.

— Мам, — морщусь и закрываю рюкзак — Я же не заяц!

— Полезно для зрения и роста, — улыбаясь поучает мама и передаёт мне бокс с моим вторым завтраком.

На маме сейчас нет привычной косынки, окутывающей всю её голову. Красиво-круглую. Облысевшую...

В ярких рассветных лучах солнца её голова выглядит особенно уязвимой. Хрупкой. Ранимой. Как у новорождённого младенца!

У меня каждый раз болезненно засасывает под ложечкой, когда я вижу её такой!

Её истончённые кисти с голубыми венками у запястий плавно разрезают воздух и опускаются на мои плечи.

Я перерос маму ещё в прошлом году. Это было не сложно. В нашей семье все мужчины — высокие, а мама... Мама похожа на сказочного эльфа. Миниатюрная. Добрая и... Только моя!

— Мне снилось, будто ты приходил сегодня ночью ко мне... — начала она искать в шкафу свою любимую кружку, не замечая её на столе.

Я не разубеждаю её, как и не упоминаю свой ночной кошмар. О последнем вообще не рассказываю — ни ей, ни бабушке, ни папе, когда тот звонит по вечерам, ни знакомым в школе — вообще никому!

— Какой сегодня день недели?

— Четверг. Пасха, мам.

— Ах да! Испечь бы мне сегодня кулич...

— Мам, — усаживаю её за стол и пододвигаю поближе её кружку с рождественскими печеньками в виде смешных человеческих фигур на фарфоре, наливаю туда горячий чай. Её любимый. С ромашкой... — Мусор я ещё вчера вынес, посудомойку разгрузил, стиралку заполнил и поставил на таймер. После школы забегу в Пятёрочку и куплю всё для ужина. Курицу, зелень, макароны, что ещё?

— Хороший маль... Будет достаточно, — бормочет она, слегка опускает голову над чаем и жмурится.

Ей больно, я это чувствую!

— Будь осторожен на дорогах, Сёма!

Я быстро чмокаю её в щёку и выбегаю из квартиры.

Не могу и не хочу видеть её такой!

Лифт почти сразу останавливается на нашем шестом этаже.

Двери раскрываются, и я замираю от неожиданности.

Тошнотворная смесь из сигарет и мочи прёт на меня из кабинки...

Бомж!

Пьяный вдрызг, он стоит прислонившись к стене.

Его выпуклые веки полностью закрыты, а длинные волосы безнадёжно спутаны в клочья, отливающие почему-то зелёным оттенком...

Может он — панк?

— Ничего он мне не сделает, — думаю про себя, вмиг юркаю в лифт и поздно спохвачиваюсь о том, что видеокамеры в нашем доме не работают.

Бомж приоткрывает глаза.

Они у него медовые Чистые. Лучистые... Внезапно возгораются ярким жёлтым цветом....

Светлячки?!

Волосы на его голове начинают шевелиться и разрастаться... Как ветви дерева...

Наяву?!

— Сёма... — проговаривает он вдруг звуком, чем-то похожим на долбёж дятла — Скоро ты придёшь ко мне... Сам!

От него почему-то разит теперь свежей хвоей и... Ягодами?!

Я встряхиваю головой, но страшное видение нифига не исчезает. Наоборот, протянутые руки бомжа трещат, разветвляются и извиваются. Тянутся к моему рюкзаку, телу...

Ужас сковывает меня на месте, делая безропотным и маленьким. Совсем как в детстве!

Краем глаза я подмечаю то ли густой мох, то ли колкую хвою на его теле.

— Уходи, — еле слышно хриплю, не оглядываясь назад. — Оставь меня в покое. Я не боюсь тебя. Нисколечко!

— Будешь, — противно скрипит он мне, прежде чем лифт окончательно останавливается — Будешь бояться, когда придёт конец твоей истории...

*********************

Дорогие Читатели,

Добро пожаловать в мою историю для души.

Буду рада вашим наградам и активным комментариям.

По завершению книга станет платной!

А вот и Сёма:

Визуал от Анны Ланг — спасибо!!! ❤️

Обложка от моей потрясающей и любимой Bloody Moon (огромное спасибо!!! ❤️):

Забирайте книгу в библиотеку и не забудьте подарить ей ⭐❤️и пару добрых слов в комментариях!

С любовью,

Ваша Лиза

2. 2. Ненавистная школа

Шум морского прибоя и чаек по дороге в школу ничуть не отвлекает меня от только что пережитого наваждения в лифте.

— Это был всего лишь человек, — мысленно повторяю, на всякий случай оглядываюсь назад и ускоряю шаг — Его превращение в хвойное дерево мне всего лишь почудилось!

На улицах рулит весна. Вовсю.

Розовато-белые цветки Суланжи в парке Южных Культур всё ещё крепко держатся на ветках, хотя и отцветают...

Я зачем-то хватаю один из опавших цветков этого неправильного дерева и засовываю в боковой карман рюкзака...

Неправильного, потому что оно обрастает зелёной листвой после того, как опадут последние лепестки его распустившихся цветов!

Во время их зенита я обычно люблю падать на забавный 'ковёр' на почве вокруг ствола.

Цветы магнолии каждый раз напоминают мне снег, который я видел всего... пять раз в жизни?!

Проходя по променаду, я замечаю одиноко сидящего на бетоне попрошайку. С табличкой и бумажным стаканчиком. Я бросаю в последний мелочь и невольно осознаю, что бомжей в нашей цветной многоэтажной новостройке никогда не водилось. Впрочем, как и во всём микрорайоне, где я родился и вырос до сегодняшнего дня.

Просторная трёхкомнатная квартира — это единственное, что досталось нам с мамой от папы.

Мне было шесть лет, когда папа, как говорят, взял и «вышел за сигаретами» из дома и... Не вернулся!

Я забыл, как это было, когда мы жили втроём в нашей квартире...

В кармане штанов я вдруг нащупываю кусочек сырого тоста, вытаскиваю и бросаю прямо в ветер у когда-то помеченной мной перекладины.

Голодная чайка тут же подхватывает его на лету и некоторое время упорно хлопает крыльями против ветра.

Я выворачиваю ей свои оба кармана наизнанку и продолжаю свой путь в школу. Со звонком влетаю в старинное жёлтое одноэтажное здание, с некоторых пор ненавистное мне...

***

На заднем дворе во время большой перемены я стою прижатым к стенке и с невидимым отвращением сглатываю соленый сгусток с привкусом металла, возникший во рту после подставленной подножки.

Возможно, у меня лопнула губа... Но я ни за что не покажу им свою слабость в виде капающей на землю крови, иначе их это ещё больше позабавит!

Ник, сын главного спонсора нашей школы, вразвалочку приближается ко мне вплотную с ухмылкой вседозволенности и безнаказанности.

Я даже знаю, каким следующим будет его оскорбление в мой адрес:

— Семён, ты не слишком умён!

— Семён, ты не будешь прощён!

— Семён, га*...н!

Ненавижу своё дурацкое имя! Как и фамилию Разломов.

Болеенеудачнойкомбинациивидимо не оказалось в моём роду!!!

— Сёма — кулёма! — передразнивают меня за спиной Ника его подлипалы Алекс и Гарри.