И вот сейчас Марина заранее свистела по поводу приезда новой штатной единицы. Из нее вопросы сыпались как из рога изобилия:

– А как он будет добираться из аэропорта до гостиницы?

– Марин, ему оплачивают такси, – ответил Женя.

– Может быть, мне его встретить? Все-таки это покажет степень уважения к нему.

– Не нужно, – сухо ответил наш супервайзер.

– Я все-таки считаю, что встреча руководства имеет большое значение, какой тон мы зададим…

Параллельно пискнул внутренний рабочий чат с коллегами из нашего города:

– Опять эта зануда достает Женьку, – написала Ира, комментируя речь Марины.

Я снова вернулась в официальный чат, где находились «мерчены» и «торговики» всех шести городов во главе с супервайзером.

– Всем добрый день, – написала я, а потом добавила, даже не перечитывая, что там еще эта курица успела написать. – Марина, прекрати заниматься ануслизингом. Выполняй свои прямые обязанности: раз руководитель сказал, что не нужно никого встречать, значит, не нужно. Твоя работа не в кокошнике с хлебом в аэропорту торчать, а красиво картонные коробочки на полке складывать, вот иди и складывай.

И понесло-о-о-ось. С ней мы ругались всегда. Почти каждый день. Раньше я не могла останавливаться, потому что вспыльчивая и неуравновешенная, а потом меня стал тормозить Антон. Каждый раз, когда я перегибала, он писал мне в личку – типа стоп! Главное не перегнуть, вовремя и красиво уйти! Иначе получится какая-то херня, как в «Играх престолов»! Нужен красивый финал, Диана!

Вот и сейчас он написал мне, типа все, сказала и вышла, не вступай в диалог. Я так и сделала. Хотя разумом я понимаю, надо быть выше этого, прочитать ее речи, подумать что-то вроде «ну и дура», закрыть чат и забыть. А я не могу.

Я стояла в пробке почти у дома, очень хотела в туалет и проклинала двух куриц, из-за которых случилась авария и машины перекрыли всю полосу. Приходилось объезжать по встречке. Монатик на моем телефоне запел, как пошли эндорфины, а значит, звонила Наташа.

– Привет, престарелая подруга, – поприветствовала я ее.

– Здрассссьти, что там нового?

– Да все так же. Что-то событий, достойных повествования, не произошло. У тебя что?

– Да ничего, задолбалась я работать, в отпуск уже хочу.

Зимой мы думали полететь вместе куда-нибудь отдыхать. Но в итоге все это так разговорами и закончилось. А через три недели обе шли в отпуск.

– Ты решила, что в отпуске делать будешь? – спросила я, пытаясь объехать аварию.

– Нет, конечно. Хочу спать до обеда и не видеть людей и их задницы.

Наташа работала медсестрой в поликлинике. Как она говорила, «я за день вижу столько жоп, что никогда они меня не вдохновят больше в жизни, ни накачанные, ни перекачанные». В конце концов, какая б она ни была по структуре и плотности, жопа – она и есть жопа.

– Ну спать до обеда тебя хватит на пару дней, а потом ты от тоски захлянешь.

– Что предлагаешь?

– Ничего, сама не знаю. И не вздумай тащить меня на море. Терпеть не могу тоску эту.

– Нет, а что ты предлагаешь в отпуске, как гончая прыгать по горам или тащиться с пенсами в автобусе, типа «посмотрите направо, посмотрите налево»…

– Ну это лучше, чем жрать, спать и обгорать, как сарделька на солнце.

Иногда я не понимала, как мы вообще дружим, такие разные. Я припарковала свой антилексус, как мы с Наташей называли мой старый «Хендай», у дома.

– Так, мне экстренно нужно на горшок, а потом еще созвонимся.

– Ой, я не знаю, хоть бы соседи не приперлись, – вздыхала теть Надя. Я похихикала, продолжая резать овощи в салат себе на ужин. У мамы был просто жуткий характер. Ее либо любили, либо ненавидели. Одна из показательных историй: в прошлом году к ней на день рождения пришла подруга, Галька-парикмахер, странная тетка, но да ладно. И принесла она в подарок маме кувшин позолоченный с мелкими позолоченными стаканчиками. То есть вообще не применимое в быту фуфло. Ненавижу такие подарки. А мама моя тем более.