– Раздан?

Отец протянул документы.

– Я Ванж Собак, твой бригадир. Принимай машину, документы в кабине.

Отец не двинулся с места.

– Что это за старье?

– А ты ждал, что тебе последнюю модель МВТ дадут? – усмехнулся мужчина.

– Ракан обещал мне пятилетний ПВ-3.

– Что вам на трехтоннике возить? – возразил мужчина. – Одного барана?

– Возить, может, и нечего, но он у меня в грязи не застрянет! – разозлился отец.

– В грязь у нас любая машина встанет, хоть ПВ, хоть не ПВ.

– Ракан обещал мне ПВ-3.

– Не знаю, что он тебе обещал, свободная машина эта.

Отец круто повернулся и пошел в здание. Бригадир усмехнулся, прислонился спиной к машине и закурил. Еджик почувствовал себя тоскливо. Еще не приехали, а уже приходится с кем-то ругаться. Ладно, сейчас отец приведет директора, он покажет этому Собаку.

Но отец появился не с директором, а с женщиной, которая принимала его на работу.

– Что тут у вас? – спросила женщина Ванжа.

– Ракан обещал ему ПВ-3, – усмехнулся бригадир.

Женщина вздохнула, повернулась к отцу.

– Алай не захотел брать большую машину, – пояснила она. – Поездки у вас частые, но партии груза небольшие.

– Дело не в этом, – возразил отец. – У ПВ-3 хорошая проходимость.

– Да, но расход топлива у ПВ-3 в полтора раза выше, а платить поселку. Что же касается проходимости, Ванж, ты дал комплект цепей?

– В багажнике, – хмуро сказал бригадир.

– Инструмент?

– Дал.

– Полный комплект?

Ванж молча повернулся и скрылся в здании. Через несколько минут он вернулся с тяжелым объемистым свертком, кинул его в кабину под ноги пассажиру.

– Посмотрите внимательно машину, где какие повреждения, – сказала женщина.

Но отец махнул рукой:

– Что найду, починю. Спасибо тебе, Кенжа. Садись, Еджик.

Еджик забросил вещи в кузов и сел в кабину.

Машина была шумная. Внутри нее все время что-то лязгало, скорости переключались с треском. Прежние отцовские машины не издавали и половины того шума, что производила эта.

– Ничего, – угадал его мысли отец, – СТ-1 тоже машина. Комфорта, конечно, мало, но она простая и надежная. Колеса бы ей пошире, да мотор помощнее, было бы вполне приличное средство передвижения.

Еджик промолчал, ему было так тоскливо, что хотелось заплакать.

Через три часа машина остановилась.

– Ну вот он, Алай, – тихо, с оттенком робости, сказал отец.

Еджик придремал в дороге, сейчас он встрепенулся, поднял голову. Да, так он себе все и представлял: деревянные домики, внизу у реки пасутся овцы, по улице идут коровы. Что он тут будет делать?

Отец вышел из кабины и скрылся в сером доме, стоявшем на пересечении двух дорог. Через несколько минут он вышел с пожилым человеком в длинной серой рубашке навыпуск. Человек махнул рукой куда-то влево, отец кивнул и пошел к машине.

Дом выглядел неважно – правая часть просела, и дом перекосило. А в остальном он ничем не отличался от других домов. Деревянные стены, черепичная крыша.

– Вот и дом у нас уже есть, – нарочито весело сказал отец, входя внутрь.

Еджик молчал. Дом. Какой это дом, это сарай. В доме есть туалет, ванная, газовая плита, обои на стенах, а здесь? Лучше бы они жили в старом районе среди злых соседей, чем здесь…

– Еджик! – видимо, отец позвал его второй раз.

Еджик поднял голову. Отец подошел вплотную, потрепал его по затылку.

– Я все понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но так надо. Потерпи, мы вернемся в город.

– Когда накопим деньги мне на учебу?

– Да.

– Когда?

– Примерно через полгода.

Полгода это, конечно, много, но он потерпит.

– Мы вернемся, и все будет по-другому, – продолжал отец. – Мы уже не будем жить в фабричном районе, вернемся в старый. Ты окончишь школу, будешь учиться.