– Хе! – изумился ректор. – С чего бы? Но все равно приятно. Когда у нас там совет? На той неделе? Решим, как потратить.

Главбух откашлялся. Ректор удивленно посмотрел на него:

– Что с тобой, Палыч? Простудился?

– Я здоров. Но я обязан вас предупредить, что перечисленные деньги – по некоторым замеченным мною признакам – крайне сомнительные. Я полагаю, что их перечислили нам по ошибке.

– Вот как?! – ректор задумался, потом, кряхтя, поднялся с кресла и направился к своему официальному столу. Покопавшись в верхнем ящике, выудил оттуда совершенно замызганный и помятый листок бумаги с каким-то списком. Примерно треть строк в нем была жирно и неряшливо перечеркнута. Прихватив ручку, ректор вернулся к столику.

Тем временем главбух, брезгливо отодвинув кружку с кофе на край столика и протерев его не слишком чистой ректорской салфеткой, положил свою папочку, осторожно расстегнул молнию и вытащил свой идеально ровный листок с таким же списком. Те строки, которые в ректорской бумаге были перечеркнуты, у главбуха были отмечены аккуратными галочками.

– Ну, давай глядеть, – предложил ректор, усаживаясь в кресло и беря в руку свою кружку. – На это оборудование мы еще сто лет не потянем, – вздохнул он, ткнув пальцем в первые строки. Надо бы, надо, но где взять золотишко? Так… Физики тоже много просят. Нет пока. Может, после Нового года? А вот это пойдет. Смотри, химикам надо 87 миллионов на какую-то там хреновину! Тик так, сколько просят – столько нам прислали. Это судьба! Беги и перечисляй им, – он достал из кармана ручку и с удовольствием жирно перечеркнул строку.

– Остается еще 260 тысяч, – скептически поджал губы главбух, ставя галочку в своем списке.

Ректор скользнул взглядом на последнюю строку:

– Студенческому клубу. Давно просят ребята…

– Они просят 50 тысяч, а у нас здесь 260.

– Так перечисли им все 260.

– Потратят! – с некоторым неудовольствием выпрямился в своем кресле главбух.

– А ты чего предлагаешь? Засолить рублики? – удивился ректор. – Не жмись, перечисли. Молодо-зелено, погулять хочется. Пусть на вузовском конкурсе художественной самодеятельности премии дадут своим талантам. Найдут, куда потратить.

– Они найдут, – с неодобрением подтвердил главбух, ставя еще одну аккуратную галочку на своей бумаге.

– Поторопись, – уже серьезно сказал ректор. – Чтобы через час на этом счету осталось две копейки, не больше.

Главбух сложил свой листочек в папочку, застегнул молнию, поднялся, поправил кресло и сухо заявил:

– Должен вас официально предупредить, что в данном случае мы обязаны перезвонить в министерство и уточнить возникшие по перечисленным нам средствам вопросы.

– Только попробуй! – погрозил пальцем ректор. – Впрочем, пожалуйста. Сначала перечисли деньги, куда решили, а потом звони, сколько душе угодно…

В ноябрьский предпраздничный вечер первоклассник Сережка, одетый в белую нарядную рубашку и новые штаны, в одиночестве бродил по детскому дому. Он бы непременно смылся совсем, но по праздникам тетя Маша уехала в город, к дочери.

В светлых коридорах было пусто и тихо. Все собрались в большом зале, на спектакль и концерт, которые по традиции подготовили к 4 ноября воспитанники. С концерта Сережка, разумеется, удрал. Его бы вернули в зал, если бы кто заметил это бегство. Но воспитателям было не до того – они смотрели веселую самодеятельную постановку «Кот в сапогах» и переживали за юных актеров, очень старающихся сыграть хорошо…

Забредя на первый этаж, поближе к выходу, Сережка услышал какой-то треск, шум и мужские голоса. Он очень удивился – в детдоме работали почти одни женщины. Разве что слесарь?.. Пойдя на звуки, мальчик вскоре обнаружил, что раздаются они из директорского кабинета. Заглянув туда, Сережа увидел двух парней, которые, чертыхаясь, распечатывали большой картонный ящик. Еще один, поменьше и уже пустой, валялся в углу. Сережка поискал глазами и обнаружил его содержимое: плоский железный предмет с кнопками, уверенно водруженный на неприкасаемый стол директора.