Шишка лиственницы

Козлобородник луговой (Tragopogon pratensis)

Следы медной зелени

По склону нитью идет Тропа Шамана

Горноколосник (лат. Orostachys)

Тропа Шамана, еще несколько метров и привал

Тропа Шамана, участок «юность»

Евгений взбирается к входу в Туннель Ухо

Большая Тохзасская пещера (справа)

Долина реки Белый Июс

Вид на Трехглазку и подступы к ней

Долина реки Белый Июс

Большая Тохзасская пещера

Астра альпийская (лат. Aster alpinus)

Тропа Шамана, сыпуха

В самом гроте, по большому счету, делать абсолютно нечего, разве что заглянуть в него ради собственных ощущений, как-никак в годы Гражданской войны здесь прятался отряд Соловьева. Да и сейчас в его чреве легко сможет уместиться в полный рост небольшая группа туристов, однако спускаться в грот нужно с предельной осторожностью. По одной из легенд, его своды сильно пострадали от безжалостного обстрела и детонации хранящихся тут боеприпасов, поэтому не исключены обвалы. Во всяком случае на входе очень много огромных глыб, наваленных в хаотичном порядке. Зато сужающаяся вглубь пещера имеет противоположный выход, который, правда, уже частично завален камнями, но если вам все же удастся протиснуться в лаз, то вашему взору откроется великолепный вид на долину реки Белый Июс и скалы-останцы: один из них издали напоминает вытянутый вверх указательный палец, а вблизи – рукоять кинжала.

Единственный минус – тропа, которая здесь вжимается в скальные нагромождения, пока не находит проход между двух каменистых возвышенностей, после чего вновь воссоединяется с главным маршрутом и дальше уже бежит-стелется по обустроенной дорожке, петляя по утопающим в зелени склонам, обходя кустарники, уворачиваясь от внезапно возникающих веток и перепрыгивая змеевидные, торчащие наружу, корни. Последние как раз и являются основной напастью для ног туристов. Мало того что они норовят то и дело подставить вам подножку, пружинят, выворачивая ступни, так еще очень скользкие даже в сухую погоду.

Сопровождающий нас в первые два дня общительный и любознательный местный гид Владимир Сахнов, парень богатырского роста, сразу предупредил и меня, и Надежду об этом, в то время как Евгений рассказал, что взбираться в гору лучше всего мелкими шажками: так проще и силы сберечь, и дыхание не сбить. И вообще, нам с ними очень повезло! Во-первых, у нас не было информационного вакуума; ребята страстно делились с нами историей своего края, старательно отвечая на все наши вопросы. Во-вторых, мы никуда не торопились, но при этом везде успевали. И даже имели возможность куда-нибудь по дороге заехать или где-нибудь остановиться, чтобы погулять. И, в-третьих, мы с ними чувствовали себя в полной безопасности, особенно когда приходилось штурмовать кручи и спускаться по отвесным участкам.

Но это так, к слову, в виде небольшого, но очень важного, на наш взгляд, отступления. А пока же впереди нас ждала небольшая остановка возле древнего рудника, о котором, видимо, упоминал еще Павел Проскуряков, говоря, что «из-под известняков к востоку от улуса Тохзас местами замечаются выходы гранита с жилами рудного кварца и выходы порфиров. Кварцевые жилы содержат в себе медную руду, которая когда-то здесь разрабатывалась, что видно по шурфам, на бортах которых находятся большие груды наломанного кварца с медной зеленью, синью и блеклой медной рудой»48. Сам шурф мы, если честно, не видели либо внимания не обратили, все-таки ночной перелет сказался, сознание и без того рассеянным было, а вот зеленоватые камешки нам Владимир показал, а заодно историю о добыче руды поведал…

Рядом, в шаговой доступности, на левом склоне вклинившегося перпендикулярно руслу реки короткого распадка замерла часовым почетного караула старая, но все еще крепкая и стройная лиственница. Говорят, что ее возраст давно перевалил за 200 лет. Такие деревья в Хакасии считаются священными и их почтительно величают «пай-тыт», что дословно переводится как «богатая лиственница»