На единственной дочке талант отдохнул, чтобы в полной мере наградить им внучку Леночку. С детского сада стало понятно, что ребёнок одаренный. Дед не смотрел на возраст девочки, вместо обычных сказок читал книги о великих учёных, их судьбах и изобретениях.

Леночка всерьёз увлеклась наукой. Жадно читала не детективы с романами, а научную литературу. Вечера проводила не на скамейке с семечками в компании сверстников, а в жарких дебатах с дедом, суть которых понимали только они вдвоём.

Бабушка когда-то преподавала русский язык и литературу. Мать устроилась в качестве менеджера среднего звена, выйдя замуж за коллегу. Вся семья буквально молилась на юное светило.

Девочка выигрывала одну за другой олимпиады и конкурсы по точным наукам, уверенно закончила школу с золотой медалью. И в университете получила бы красный диплом, если бы её жизнь не оборвалась.

Двор у «сталинки» был не закрыт заборами и шлагбаумами, и в выходной день даже оказалось свободное место под окнами. Не только москвичам знакома проблема парковки у подъезда, но и в развивающейся провинции. Голдин выключил зажигание, несколько секунд посидел, держа руки на руле. Напоследок с силой сжал тёмно-серый круг.

Щёлкнув ремнем, выбрался в объятия октябрьской стихии, пытающейся заранее сдать сдачи за плохие вести, которые он снова нёс. «Чёрный ворон» – пришла на ум застольная печальная песня.

Звонить в домофон снова не пришлось. Из подъезда вышли два ребёнка лет восьми и с весёлым смехом побежали на детскую площадку, чуть не врезавшись в незнакомого дядьку.

Нужная квартира находилась на четвёртом этаже. На лестничной площадке Голдин прислушался: за дверью ни звука. Последние секунды хозяева живут прежней жизнью. Черный ворон…

Он поднёс к звонку палец, но нажать не успел. Дверь резко распахнулась. На пороге стоял дед. В фланелевой рубахе, словно только из-под утюга, трикотажных брюках, черных домашних тапочках.

– Ты кто? – строго спросил дед.

– Следователь Голдин, Сергей Александрович, – визитёр развернул удостоверение. Если дед и понял, по какому поводу он пришёл, то не выдал эмоции ни единым мускулом. Однако дверь открыл шире, тем самым приглашая зайти.

Обстановка в «сталинке» была вполне современная. Что бросилось в глаза, так это обилие книг. Стеллажи до потолка были расставлены по всей квартире. Голдин подумал, что их сооружали по очереди: когда полки набивались литературой, заказывали новый.

Закрыв дверь за спиной следователя, хозяин потребовал:

– Говорите.

– Внучку вашу, Елену Смирнову, нашли утром у реки.

Дед смотрел в глаза следователю. Он не сказал ни слова. Но его лицо словно осунулось, посерело на глазах.

В глубине квартиры послышалась возня и торопливые шаги. В прихожую вышла полноватая женщина с признаками бессонной ночи на лице. С визитёром она не поздоровалась. Посмотрела на отца:

– Пап… Пап!? Пап!!! – женщина стала его трясти, интуитивно понимая, что произошло непоправимое. – Что произошло?! – из глаз дочери полились слезы.

Дед оставался на том же месте, продолжая смотреть в глаза Голдину. Дочь повернулась и с болью глянула на следователя. Он виноват. Хотя бы в том, что принёс дурную весть в дом. Столько лет он на службе, но никак не мог освободиться от этого чувства вины.

Голдин молча стоял, дед продолжал смотреть ему в глаза, ища ответы на свои вопросы – как? почему? за что? какая сволочь лишила жизни его любимую внучку, будущего гения, способного прославиться в мировых научных кругах? Дочь пыталась растормошить отца, ненавидяще смотря на человека, лишившего их последней надежды.

– Проходите, – сипло сказал дед, бодрый с нотками строгости голос осип. – Иди к матери, – строго сказал он дочери.