– Как же я к тебе обращусь? – удивилась Алёна. – Сама же мне говорила о том, что мне уходить надо, что баба Яга к себе требует. Баба Яга в лесу живет, ты – в реке, а про телефоны в вашей сельской местности, я пока что, не слышала.

– Так эхо водное на что? – округлила глаза Полинка, шлепнув хвостом по мостку и тут же получила оплеуху от своей, более старшей подруги.

– Не слушай ее, Алёнка. – Матрёна сердито зыркнула на младшую русалку. – Она от радости великой, ошалела совсем. Мелет, невесть что, за языком не следит. Ты, если надобность какая возникнет, к хозяину водяному обратись той речки, которая рядом с тобой ближе всего будет. Он нам передаст все в точности. Там, у Кудыкиной горы, речушка лесная протекает, Чернава. Хозяина Ершом Линёвичем кличут. Не забудь.

«Ага, – подумала Алёна Дмитриевна, понятливо кивнув. – значит имеется в здешних местах особый вид связи, через реки и ручьи, и прочие жидкости. Водяное эхо называется. Очень кстати. Запомним на всякий случай.»

Русалка Полина, между тем, откуда-то, чуть ли не из-под чешуи, извлекла небольшой клубочек, нить которого светилась в ночи серебряным светом.

– Вот тебе, Алёнушка, клубочек волшебный. – склонив голову, русалка, показывая клубочек девушке. – Сама баба Яга его зачаровывала. Великой силы артефакт. Береги его – он тебя до самой избушки доведет, той, что в Дремучем лесу стоит, за Кудыкиной горой.

– На курьих ножках? – не удержавшись, пошутила девушка.

– Сама же знаешь, – удивилась русалка и руками развела. – что, на курьих. Хоть и много лет с тех пор прошло, как ты братца своего от гусей-лебедей спасла, в Дремучем лесу, сказывают, всё по-прежнему.

– За клубочек не бойся. – вмешалась в разговор Матрёнак. – Нельзя его ни потерять, ни как-нибудь, по-иному, утратить. Он всегда к тебе возвращаться станет и путь нужный откроет.

Женщина, то есть, плиз, молоденькая девушка свела брови к переносице и, отступив подальше от мостков, внезапно спросила у обитателей речки.

– А, что будет, если я не захочу?

– Не захочешь? – лицо старшей из русалок как-то враз посерело и стало серьезным. – Чего именно ты не захочешь, девица?

– Не захочу к бабе Яге идти. – топнула ногой девушка, понимая, что это в её молодом организме бушуют гормоны Алёнки Васильевой и, как там говорится – детство в попе играет? – Мало мне радости с лютой старухой встречаться снова. Помнится, в прошлый раз мы с братцем, еле ноги унесли из Дикого леса.

– Не дури, девка. – замахала руками Матрена, а Полинка плеснула в Алёнку пригоршню речной воды – охладить разгоряченное лицо и привести в чувство. – Плохо тебе будет, коли бабу Ягу не послушаешь. Не терпит она непослушников, осерчает, да и согнет тебя в бараний рог.

– Не хочу в лес Дремучий по собственной воле идти. – вздохнула растерянная девушка, не понимая, чьих чувств в ней сейчас больше – жительницы Земли или же, Аленки Васильевой. – Зачем мне это? У меня теперь новая жизнь начинается – прекрасная, полноценная, в молодом, здоровом теле. Ни поясница не болит, ни давление не скачет и с женскими делами, как мне кажется, все ладно будет.

– Точно, с ума сошла девка. – сокрушенно покачала головой Матрёна и скорбно поджала уголки губ. – Ты, дурища, и не умысляй о подобном, остерегись, коли тебе так твоя новая жизнь дорога.

– А, то, что? – подбоченившись, ухмыльнулась строптивица, понимая, что русалкам до нее не дотянуться. Мало ли – вдруг, местная нежить и нечисть в сговоре с бабой Ягой состоит? Они, конечно же, помогли девушке, но и она, как могла, хвостатым подсобила. Так что, квиты они.

– Ты, дева, – было заметно, что старшей русалке не по нраву вести подобные речи. – в своем мире, погибла, поди? Смерть приняла лютую и мучительную?