Дымка опять поймал крупного мышА, – с коротким хвостиком. Пёс увлёкся «охотой» и непрерывно копает норы грызунов. Благодаря охотнику спала спокойно! Он повылавливал полёвок в палатке и разогнал на подступам к нашей еде! Мыши в балаган этой ночью не рисковали бегать, и не пришлось среди ночи гонять их со стола, с постели – стряхивать наглецов со своего спящего тела.

С утра и до самого вечера летят гуси. Гусиные стаи непривычно огромные – сформированные. Гуси разных видов летят издали, – с самой тундры, оттого и клинья стай организованы. «Крылья» клина состоят из десятков, а то и в пару сотен птиц каждое. Одно крыло неизменно длиннее второго, – порой во много раз. Последними в стае летят гуси, живущие ближе к нам и, присоединившиеся к косяку по пути. В центре клина мчатся одиночные гусаки, – два или три. Они держатся ближе к вожаку, возглавляющему перелёт. Думаю, – временами меняют того в полёте. Первому лететь труднее всего. Он грудью рассекает воздух. Вожак… – самый сильный, самый опытный и знает, куда лететь, – не первый раз идёт данным маршрутом. Рядом с огромной стаей пристраивается по пути несколько мелких семейных клинышек из десятка птиц. Они ещё не успели влиться в общую стаю, оттого летят рядом, но обособленно, и также клином. Иногда гуси-лебеди летят единой кучей: одновременно несколько самостоятельных клиньев, поднявшихся по пути с одного озера, с одной местности. Они ещё не влились в общий организм. Гуси идут на юг разных видов, летят и казарки. Иногда вместе собирается несколько сотен пернатых. – Не часто увидишь столь огромные стаи гусей и лебедей! Случается, что вместе с лебедем кликуном в единой стае летят пара гусей. Им самим сложно, оттого и присоединяются к лебедю, а те не прогоняют.

Впереди – вечер. Солнце спускается к горизонту. Подлатала палатку, заготовила дров.

Стремительно темнеет, а ещё и нет шести часов. Солнце видится на западе, – огненно красное, оно коснулось маковок гор Урала. На закате стих ветер и резко похолодало. Развела костёр на полянке напротив входа в балаган. За весну, лето и осень скопилось много лишнего, – необходимо сжечь, очистить от опада вокруг балагана. Деревья сильно поломало! Мелкие сосенки погнуло до самой земли и сплело в непроходимые буераки. Тропки позаваливало. Напрямую не пройти, приходится обходить.

Местных птиц нет! От непривычной тишины тревожно и тоскливо. Перетащила разбросанные за зиму дрова ближе к палатке, сложила в поленницу у стены, у входа – на зиму, чтобы не раскапывать в снегах. Брезентовая стена, утёплённая поленницей дров не поддувает, дольше удерживает тепло печное. Собираю ветки, поваленные сосенки, стаскиваю в костровище. Сосновый сухостой разгорелся и трещит. Планирую побольше сжечь, дабы на следующий год от гроз не загорелся лес, не спалил палатку и сосновую гриву.

Сходила за берестой на растопку, – в запас. Заболели от дороги ноги, придётся завтра перед выходом домой пить аспирин. День промчался мгновенно – в работе: подправила полиэтилен, перекрывающий крышу от снега и дождей; подколотила, закрепила каркас; наколола дров, сложила поленницами. И наконец –то присела у костра попить чая.

– Тишь!.. – дерево не шелОхнется! А днём лес ломало, кромсало, валило ураганными порывами ветра. Тайга трещала, гудела, кричала, словно израненный зверь. Ярко-красное закатное солнце горит меж тёмного штакетника сосновых тел, завораживает красотой. Нечасто удаётся смотреть на огненное светило, не щурясь. В осень звезда на севере не слепит, как в пике лета. Им можно любоваться, не обжигая глаз. Всегда поражает огромность размера солнечного диска. В сравнении с ним ночные звёзды – простые точки, а тут – огромный оранжевый шар висит над тайгой!