И не ругайте сильно Макса. Жизнь жестока, и у любых поступков есть причина. И вы обязательно узнаете, почему он такой. Да и такой ли?
Глава 4
– От поцелуев можно умереть…– облизывается Мирослава.
Вскрикиваю, отшатываюсь, роняю бокал… Темно – кровавое вино растекается по белому ковру.
"Вино отравлено!"
Мира тоже вскрикнула, и отшатнулась – я ее напугал.
– Что случилось? – спрашивает Мирослава.
Если бы я знал…
Пытаюсь взять себя в руки.
– Голова заболела. Прости за ковер!
Мира встает.
– Переутомился? – криво улыбается она, и продолжает, с нарастающим раздражением – Я просила тебя не работать пред нашими встречами!
– Я не работал два дня!
Мирослава не слышит, не слушает.
– Разве мало тебе плачу? Мало? – ее тон переходит в истерику.
Встаю, осторожно обхожу любовницу, спешу в прихожую – моя одежда должна быть там.
Мира идет следом.
– Если уйдешь – никогда не вернешься! – кричит она.
Наспех одеваюсь и иду к двери. Мира догоняет, хватает за рукав, при этом, ее длинные красные ногти царапают мне руку.
– Стоять, я сказала! Меня достали твои похождения! Твои бабы! Твоя работа!
Выдергиваю рукав. Мира начинает меня лупить – по лицу, плечам, груди – и пытается схватить за одежду. Я вырываюсь, и открываю дверь.
– Жалкий проститут! – орет она, выскочив за мной на площадку.
– Давай, Мира, весели соседей! Удачной новогодней поездки! – кричу я, сбегая по лестница— ждать лифта не рискнул.
Про поездку сказал специально – Мирослава гордится своей памятью, и считает, что никогда ничего не забывает. Теперь она будет мучиться, и пытаться вспомнить – когда она успела рассказать.
Мира, как я уже говорил, стерва и истеричка. И поводом к скандалу может стать любая мелочь. Уже бывало. Но – от чего на этот раз? Из—за испорченного ковра, или не выпитого мною отравленного вина?… Какое, на фиг, вино!
Я "умирал" ни когда его пил, не с Мирой, а после поцелуя. Поверил убийце!
Домой сразу не пошел – сел во дворе на скамейку. Наш двор , тихий и уютный, в столь раннее утро был пуст. Только дворник, интеллигентного, профессорского вида, махал метлой. Я кивнул ему, он мне. Возвращаясь по утрам, я всегда заставал его за работой. Вроде как и знакомы стали, хах, хотя даже не разговаривали ни разу.
В моем доме никто не знает, кем я работаю. Уважают. Молодой, и, судя по тачке("Мерс", которую мне удалось купить почти в два раза дешевле стоимости, но никто об этом не знает), и одежде, не бедный – так думают соседи. И хорошо. Здесь уже я могу презрительно скривить морду при виде дворника. Но – не кривлю.
Надо подумать. Понять, что происходит с моей головой, с моим сознанием. Именно с головой – других объяснений нет. В мистику или фантастику не верю.
Итак, что мы имеем? Повторяющийся сон, или видение. Не совсем повторяющееся – я могу менять события. Или, если не отрицать фантастику – возвращение в прошлое. Каждый раз, после поцелуя этой странной девки, я, типа, умираю, и оказывают в прошлом, в день бассейна, живым и здоровым. Первый раз – в воде, второй – уже позже – в постели с Мирой. День сурка какой—то! Суслика, лядь! И, кто – же она, эта баба? Обиженка, или нанятая киллерша? Кем нанятая? Клиенток, и просто женщин, с которыми были отношения, очень много. Больше сотни, думаю. И конечно, всех не помню. Кто же из них, так меня ненавидит? Мира? Маловероятно. Эстер? Возможно? Сестра рыжего Майкла? Может быть. Анютка? Ну, не! Ей не за что! Бывшая жена? Хм. Вроде, ей давно пофиг.
Меня озаботило еще одно обстоятельство. Если не помирится с Мирославой – не будет денег. Новую покровительницу искать долго, а до нужной суммы немного осталось. Относительно накопленного – немного.