В декабре 1641 года в Москву прибыл молдавский посол И. Остафьев, представивший план мирного урегулирования конфликта вокруг Азова. Формально, предложения исходили от господаря Молдавии Василие Лупу, но в конечном счёте за ними стоял сам великий визирь Порты Мустафа-паша.

Посол сообщил, что в случае, если Москва убедит казаков оставить Азов, то Османская империя готова поддержать Россию в конфликте с третьим государством (прозрачный намёк на Речь Посполитую) и будет препятствовать набегам крымцев на российские владения.

Весной 1642 года, когда османы уже готовились выступить в новый поход, план господаря был принят. При этом российские дипломаты совершили грубый просчёт.

Они не стали добиваться официального согласия Порты пойти на данные условия, а удовлетворились «писаниями» Лупу. Донцы покинули Азов без «юридически-обязывающих» договорённостей с турецкой стороной. В дальнейшем это позволило туркам уклониться от выполнения своих обязательств.

Сразу после занятия крепости османы стали разорять казачьи городки на Дону. Формально их за это нельзя было упрекнуть, поскольку Донское войско не являлось ни субъектом договорённостей, ни частью Российского государства.

Тем не менее, крупные набеги крымских ханов на южные уезды России в 1642–1644 годы действительно не предпринимались.

Само участие в выработке решения по азовскому кризису Молдавского княжества способствовало его сближению с Россией. Теперь у Ясс с согласия заинтересованной в переговорах Порты, появилась возможность поддерживать официальные контакты с Москвой. Пользуясь этим, Лупу делился полезными для России сведениями о военной и дипломатической активности османов. При том, что молдавские отряды были вынуждены участвовать в турецкой осаде Азова.

Сам факт успешных военных действий на Дону против угнетателей Молдовы (Османской империи и Крымского ханства) сильно поднял престиж России в глазах молдаван.

В 1656 году уже сын Михаила Романова Алексей принимал молдавского митрополита Гедиона с официальной просьбой княжества принять его «под руку» русского царя.

Активное участие в событиях под Азовом принимали казаки-запорожцы. Объективно они были заинтересованы в захвате своими собратьями донской крепости, поскольку это позволяло сечевикам продолжать морские походы на османские города вопреки запретам польских властей.

Доктор исторических наук Борис Флоря констатирует: «В конце 30-х годов на Дону фактически соединились между собой военные силы Дона и Запорожья. Уже в 1638 году, по оценке самих донских атаманов, в Азове число запорожцев не уступало числу донцов и крупные отряды запорожцев находились здесь практически в течение всего времени, пока крепость находилась в руках казаков».

Примечательно достижение договорённости во время польско-турецких переговоров 1640 года о том, что Речь Посполитая предпримет шаги для ухода запорожцев из Азова. «Сидельцам» из числа сечевиков направлялись королевские универсалы с призывом вернуться назад на условиях амнистии за участие в антипольском восстании 1637–1638 годов. Но скорее всего они не возымели должного действия.

И всё это лишь через два десятка лет после того, как во время похода на Москву польского королевича Владислава запорожское войско нещадно разоряло Россию.

С тех пор многое поменялось. Речь Посполитая, ранее потворствовавшая активности казаков против турок, теперь предпочитала жить с Портой в мире. Это фактически закрыло для запорожцев путь в низовье Днепра, лишало их важных ресурсов.

Вместе с тем Российское государство, пусть таким как в Азове «гибридным» способом, вело наступление на османские владения в Причерноморье. И это более соответствовало объективным интересам Сечи, нежели умиротворение Порты Польшей.