Еще южнее, за рекой, которую можно пересечь по одному из трех мостов, перекинутых с одного берега на другой, расположена Промзона – район заводов и фабрик, тянущих к небу свои испачканные сажей трубы-щупальца. Ильинск – не Бог весть какой промышленный центр, но у нас имеются стекольно-керамический, деревообрабатывающий и пивоваренный заводы, швейная, трикотажная и мебельная фабрики. Эти предприятия да еще доходы от туристов и составляют основу городской экономики.

Кафе «Стем» находилось почти в самом центре Большого Сити, всего в пяти минутах ходьбы от двадцатиэтажной высотки, в которой располагалась редакция «Премьера».

Я сел за столик у окна и в ожидании Светланы закурил сигарету – «Стем» остается одним из немногих мест в этом городе, где еще можно курить.

Ровно в пять – хоть часы проверяй – в кафе вошла Светлана.

– Привет, – сказала она, целуя меня в щеку.

– Привет, – ответил я. Оглядел ее с головы до ног и восхитился: – Выглядишь как кинозвезда.

Это было чистой правдой: Светлана – эффектная брюнетка с глубокими карими глазами и хорошей фигурой – могла украсить собой обложку любого модного журнала. Она была красива, знала об этом и потому к комплиментам относилась спокойно, почти равнодушно, как могут только по-настоящему красивые женщины.

– Спасибо, Тим.

Мы сели, и я заказал кофе и заварное пирожное для Светы, зная, что у нее к нему слабость.

– У меня не очень много времени, так что давай обойдемся без прелюдии и перейдем сразу к делу, – сказала Светлана.

– Лавров Юрий Викторович, – сказал я, выкладывая на стол визитку.

Света посмотрела на карточку, но в руки ее брать не стала.

– Что именно тебя интересует?

– Все. Начиная с этой странной карточки.

– Тебя смущает отсутствие какой-либо информации о владельце?

– Вот именно.

Принесли наш заказ. Я прикрыл визитку ладонью, чтобы официантка не могла ее разглядеть.

– Карточка вовсе не странная, – сказала Света, когда мы опять остались вдвоем. – Скорее – необычная. – Она помешала кофе ложечкой. – Эксклюзивная даже. Такие карточки могут себе позволить только очень крутые мены.

– Кто? – не понял я.

– Мены, – повторила она. И пояснила: – Люди то есть.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему такую карточку не могу себе позволить, например, я? Что в ней особенного?

– Это своего рода понты. Но понты очень высокого качества. Подкрепленные репутацией и положением в обществе. Демонстрируя такую визитку, ты демонстрируешь свою независимость. Ото всех. И от чего бы то ни было. Над человеком с такой визиткой не властны ни общепризнанные авторитеты, ни раскрученные бренды, ни высокие звания. Он – вне системы.

– Ясно, – кивнул я. – Это вроде как часы с турбийоном, да? Или личная скидка в самых дорогих ресторанах.

– Да, вроде того. – Света улыбнулась. – Мысль ты уловил правильно.

– Значит, этот парень – не из пролетариев.

– Когда-то он им был. Но уже давно перешел в другую социальную группу.

– В какую?

– У Лаврова – собственная строительная компания. Одна из крупнейших в регионе.

– Так он строитель? – разочарованно протянул я.

– Строитель, – подтвердила Света. – Но какой!

– Какой?

– Ему принадлежат Холмы.

– В каком смысле «принадлежат»?

– Он – их главный застройщик. Ты в том районе часто бываешь, так что сам видел, как живут сливки общества. Трехуровневый коттедж с каминной, бильярдной, сауной, бассейном и террасами вокруг всего дома для обитателей Холмов – обычная вещь. Лавров воплощает в жизнь архитектурные фантазии наших доморощенных нуворишей. Они ему за это хорошо платят. – Светлана глядела на меня, прихлебывая кофе. – Насколько мне известно, этот человек уже и сам миллионер. Причем долларовый.