Круглые часы над пальмой отбили полный час. Открылась дверь из кабинета полковника – темная и тяжелая. Кардапольцев поздоровался и обнажил в улыбке металлические зубы.

– Ну-с, господа хорошие и товарищи дорогие… Высокое начальство дает нам шанс отработать зарплату. Несрочные дела приказываю сгрузить в бункер. Потом разберемся.

За столом переглянулись. «Сгрузить в бункер» – значит отдать наработки в технический секретариат капитану Лещеву. Тот распихает дела своим подчиненным, которые будут только фиксировать поступление новой информации по каждой теме. А ведь некоторые операции уже находились в стадии завершения. Хорошо, если к ним удастся вернуться. Иначе информация, на добывание которой было брошено столько сил, нервов и времени, просто устареет.

– Понимаю ваше настроение, – сказал полковник, садясь. – Понимаю и сочувствую. Но!

Он подолбил пальцами столешницу.

– Очень важное задание, господа и товарищи. Нам поручили пощупать «Примабанк». Пощупать и свалить – если посчитаем нужным пойти на такую меру. Надеюсь, это хорошая новость.

Тут он в точку попал. За столом возник нестройный шум. Подполковник Осадчий бросил в рот внеочередной леденец. Подполковник Фетисов вцепился зубами в чубук, как собака в мосол. Майоры Спесивцев и Чихачев сшиблись ладонями, как хоккеисты после удачного броска по воротам противника.

– Разделяю ваше ликование, – сказал Кардапольцев. – Работая в качестве правительственного агента, банк слишком часто вылезал на биржевой валютный рынок и действовал там в ущерб государственным интересам. А отслеживать эти действия нам запретили. Теперь, слава Богу, и наверху прозрели. А «Прима» уже лезет в операции со стратегическим резервом. Лещев! Прошу…

Возник капитан Лещев, строгий юноша в дымчатых очках, референт и конфидент Кардапольцева, начальник техсекретариата. Он начал читать установочную справку, грассируя, словно кончал не Серпуховское ракетное училище, а Пажеский корпус.

– Таким об'азом, Центробанк в п'инудительном по'ядке…

Толмачев не слушал – декламация Лещева была данью традиции, а распечатку справки все равно получит каждый участник планерки. Значит, и до «Примы» добрались… Серьезная контора, пионер банковского дела в новой России. Уставный капитал около ста миллиардов рублей. Активы – два с половиной триллиона. Участник всех существующих межбанковских расчетных сетей и клиринговых центров. Операции с кредитными картами и дорожными чеками. Два десятка филиалов. Реклама по всем телеканалам и газетам. У такого монстра Центробанк лицензию не отберет, побоится скандала, даже если «Прима» наплевала на договоренности с правительством. Кстати, а где оно, то правительство, с которым банк договаривался? Давно нет, поменялось до фундамента.

Со всем доступным ему смирением Толмачев распростился с надеждой на отпуск: море, пальмы, девушки. Лещев раздал ксерокопии справки.

– Завтра жду планы оперативных мероприятий, – подвел черту Кардапольцев. – Диссертаций не писать. Читать их некогда. Все свободны, кроме Крохмалева и Толмачева.

Полковник с усмешкой запустил по столу пепельницу.

– Травись, Николай Андреевич… А то разговор долгий.

2

 Седлецкий подписал экзаменационную ведомость и отдал старосте группы, таджику Озадову, который ждал конца зачетов.

– А друг ваш драгоценный… Макартумян! – спохватился Седлецкий. – Он думает сдавать зачет?

– Конечно, думает, Алексей Дмитриевич, да, – покивал Озадов. – Родственника хоронит. У него родственники в Карабахе.

Седлецкий посмотрел в окно, на институтский дворик. На клумбе проступали багровые ростки пионов. Вспомнил шаонские розы.