– Погоди, что насчёт ресторана? – за ним поспешила мама. – Я неделю платье выбирала!

– Ты мне всё врал! – воскликнула Алиса. – Ты должен был бороться со злом, а не возглавить его!

– Я эти вечерние платья для отпуска готовила! Не говори мне, что и ресторан тоже отменяется! – голос мамы.

– Люблю вас всех, до встречи вечером! – голос папы.

Хлопнула дверь. Мама зашла обратно в кухню. Её лицо было расстроенным.

Она встретилась глазами с нахмуренной дочерью.

– Так, и почему папа вдруг сбежал от вопроса про ресторан? – Мама уперла руки в бока.

– Я просто хочу, чтобы он перестал убивать животных!

Алиса тоскливо смотрела на маму.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, осознавая, что совершенно не понимают друг друга, а потом вздохнули и перестали даже пытаться.

Всё равно во всём виноват папа.

Мама подошла к сидящей Алисе, обняла её и погладила по голове:

– Папа не сказал про повышение, да?

– Он обещал подумать насчет ухода! Он всё врал! Его работа убивает наш лес!

– Детка, папа много работает, чтобы мы хорошо жили. Не всем так повезло с работой. Вот друг твой, Петя – у них денег постоянно в обрез.

– У них семья многодетная, – буркнула Алиса. – Благодаря им человечество не вымрет.

– Я уверена, именно об этом они и думали, – хихикнула мама.

– Мам! – шокировано воскликнула Алиса и покраснела. – И вообще, мы тут папу ругали, а не об… Этом!

– Да уж, папу легко ругать, – вздохнула мама. – Но пока папе приходится кормить нашу семью – давай не будем из него жилы тянуть? Вот будешь сама себе на жизнь зарабатывать – и тогда можно говорить с ним о другой работе.

Алиса насупилась. Она была уже не совсем в том возрасте, чтобы просто убежать с кухни с возгласом: “Вы не хотите меня понять! Ненавижу вас всех!”. Однако и соглашаться просто так не считала правильным, особенно теперь, когда выяснилось, что папа ей врал.

Даже если он просто недоговаривал.

Даже если он просто хотел сделать ей приятное.

– Все равно я просто так не сдамся! С вами или без вас – я этот мир спасу!

– Хорошо, спасай, только школу не бросай, ладно? – вздохнула мама. – И на линейку не опоздай!

Чтобы подчеркнуть свою жесткую позицию, Алиса не ответила. Задрав нос, она гордо и независимо бросила чашку в раковину и сбежала собираться.

– Блузка глаженая в шкафу, брючки глаженые на стуле! – вдогонку крикнула мама.

Алиса гордо и независимо промолчала, но перестала искать брючки в шкафу.

– Тебя подвезти по пути на работу, или на автобусе поедешь?

Блин. Придется всё же ответить…

Когда Алиса выскочила на улицу, мама уже прогрела машину и подвела её к подъезду. Несмотря на относительно раннее утро, на скамье рядом уже невероятным образом нарисовались две старушки. При их виде Алиса, уже насупленная, ещё больше напряглась. А старушки – наоборот – словно бы приподнялись, прицельно сузили глаза и изготовились к прыжку. Голодными глазами оглядели нарядные блузку, брючки, курточку, рюкзачок – и чуть осклабились, словно готовясь выдать низкий социальный рейтинг.

В принципе, Алиса осознавала, что бабки могут не любить её за дело. В детстве Алиса имела активную социальную позицию – начиная от рисования на обоях, продолжая мелкими диверсиями на чужих огородах и заканчивая драками с мальчишками во дворе. Но Алиса принимала себя как есть – то есть, чихала на чужое порицание. Однако, родители напрягались, когда старушки им ябедничали. Ну и сама Алиса всё же была живым человеком, и подростковый организм иногда неожиданно реагировал на поведение других людей.

Алиса ускорилась и опустила глаза в землю, инстинктивно избегая дополнительного стресса.