– Столкновение вышло случайным, мадам. Вы же знаете, что рога не могут отрасти. Вы отправляете меня навсегда.

– Значит, навсегда! – тон графини резко сменился, она оторвалась от чашек с чаем и подошла ко мне вплотную. – Ты посмела вогнать меня в долги с этой глупой псиной. Жаль, что герцог берет только тебя, я бы с удовольствием избавилась от двух проблем сразу.

– Но, мадам, кто будет смотреть за детьми?

– Дети? – удивилась графиня, будто впервые о них услышала. – Мой покойный отец приказал мне следить за ними, обучать и воспитывать. Но он слишком сильно постарался для безродных приемышей. Дети будут жить там, где и должны – у конюха. Наконец перестанут мешаться под ногами и займутся своим непосредственным обучением – ковать подковы и убирать навоз.

– Но граф в своем завещании, – пыталась я спасти детей.

– Граф умер, – рявкнула хозяйка, – я управляю имением и пытаюсь удержать его на плаву. Можешь идти собирать пожитки, если они у тебя есть. И не вздумай прихватить что-нибудь лишнее. Управляющий перед отъездом проверит все твои вещи.

Фавн не встревал в разговор и даже не повернулся. Просто продолжал отхлебывать чай из чашки. Глотая слезы, я выбежала из гостиной, сбив с ног управляющего, подслушивающего под дверью.

Забежав в комнату, я кинулась на кровать и зарылась в подушку. Сердце щемило оттого, что я больше никогда не увижу детей. Я помнила, как привезли их мать на сносях с маленьким Марти. Она продержалась недолго, родила Айку и тут же умерла. Кто она, не знал никто, но судачили долго. Особенно после того, как старый граф приказал поселить детей в имении и дать им хорошее образование. Нанимать никого не стали, так как я была обучена грамоте, меня из горничных перевели в гувернантки. После смерти графа должность за мной сохранили, но детей перевели жить к конюху.

Было обидно за себя. Меня продали как корзину яблок. Да еще кому – герцогу из рода Фавнов. Я потянулась к ящику и достала мамину фотографию. На меня смотрела улыбающаяся женщина. Как же мне ее на хватает, в любой ситуации она могла поддержать меня и найти правильное решение. Даже, когда мы лишились всего, она искала положительные стороны. Но я так не умею. В детстве золотой баран отнял у меня все. Сейчас происходит тоже самое. Слезы потекли по щекам, и я сильнее прижала мамину фотографию к груди.

– Лута, – я открыла глаза. Рядом со мной на кровати сидела Соня. – Не убивайся ты так. Говорят у герцога целый город, все живу хорошо, никого не бьют и не принуждают работать.

– Как не убиваться? – хлюпнула я носом. – Ты же знаешь..

– Знаю, – Соня погладила меня по руке. Но это было давно. Твоя маменька, да счастье ей на небесах, никогда никого не винила.

– Я хочу, чтобы им было также больно, как и мне, – продолжала всхлипывать я. – Чтобы они потеряли все, что имели, чтобы потеряли близких…

– Не строй из себя мстителя! – Соня шлепнула меня по руке. – Вздумала мне! Ты в обморок чуть ли не падаешь, когда фавна видишь, а все туда же. Лута, пойми, сожженный дом не выстроишь. Но ты можешь построить новый. Перестань жить прошлым, посмотри как прекрасно будущее!

Я хотела ответить, но в комнату, запыхавшись, вбежали Айка и Марти, следом плелся Фицджеральд, таща в зубах огромный мешок. Соня поцеловала меня в лоб, крепко обняла и вышла из комнаты.

– Мы едем с тобой! – безапелляционно заявил Марти, садясь ко мне на кровать.

– Что это вы придумали? Не едете! – утерла я слезы и как можно строже посмотрела на детей.

– Мы тебя не оставим с этим монстром! – Айка тоже пыталась влезть на кровать, но та была слишком высока. Фиц мордой подтолкнул ее наверх.