– А со мной что будет? – Ольга хмуро глядит на врача.

Голос хирурга по-прежнему совершенно спокоен.

– Ну, в случае наличия мины одной Ольгой на свете станет меньше, цинковый домик и белые тапочки тебе обеспечены. Тебя убьёт либо сама мина в момент взрыва, либо электромагнитная защита Владимира Ильича, либо и то и другое вместе. Можешь не переживать, твоя смерть будет исключительно быстрой, головной мозг сгорит за пару тысячных долей секунды. Не думаю, что это будет больно, дёрнешь пару раз задними лапками и всё. Кроме того, крайне маловероятно, что твоя смерть станет большой потерей с точки зрения судеб вселенной. Ладно, заболталась я с тобой, марш на стол, ложись на спинку, одежду и обувь снимать не надо, приступим.

– А если…

Аппаратура включена.

– Вношу ясность, если ещё не поняла: выбора у тебя нет, так что отставить «если»… поехали!

Ольга надевает мягкий контактный обруч, ещё секунда, и операционная исчезает. Привычного разделения сознания не происходит, её разум по-прежнему един, она парит в космической пустоте, а перед нею огромным облаком светящегося дыма расстилается спиралевидная галактика. Огни во тьме не звезды, это тоже галактики, миллионы и миллионы, насколько хватит взгляда. Откуда-то дует приятный тёплый ветерок, чуть слышны мягкие звуки какого-то древнего инструмента, то ли клавесина, то ли клавикорда.

– Так приблизительно выглядит Млечный Путь, если смотреть на него с расстояния в пятьдесят тысяч световых лет.

Голос Владимира Ильича раздаётся из тьмы, где-то поблизости должна быть Чернова.

– Впечатляет, ничего не скажешь. Ладно, что мне делать?

Вот и Елена.

– Займи свой разум чем-нибудь, чтобы не мешать мне работать. Лучше всего читай что-нибудь вслух, стихи или там книжку какую, что хочешь, но с чувством, с толком.

– Так… Алисе наскучило лежать под деревом…

Ольга читает по памяти Кэрролла, удобно расположившись в пустоте, закинув ногу на ногу и сложив руки за головой. Она старается читать спокойно, с выражением, чтобы поменьше думать о том, что её существование может прекратиться в любую секунду. По крайней мере, если ей не повезёт и она умрет здесь, то последнее пристанище будет довольно приятным и красивым местом. Да и слушатели подобрались хорошие, таких у неё давно не было, так что есть смысл и дальше читать как можно лучше.

– …засовывали Соню в чайник…

Она дочитывает до начала суда, когда Чернова завершает процесс.

– Достаточно.

– Ну и что там?

– Точно не мина, иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Тут нечто более интересное. Ильич, вырубай!

Час спустя Ольга снова сидит перед капитанским столом, медленно потягивая крепчайший чёрный чай с сахаром и лимоном, сосредоточенно запоминая пространные объяснения Черновой.

– Короче, Склифосовский, вывод из всего этого какой?

– Мы ошиблись, предполагая, что они что-то внедряли или извлекали. Ни то и ни другое. Те, кто оперировал Ольгу, старались спрятать в самых дальних глубинах её сознания некие важные данные, которые уже были при ней. Причем спрятать так, чтобы их было невозможно обнаружить извне, но можно достать в любой момент, когда потребуется. Я сама-то обнаружила следы вмешательства чисто случайно. Судя по всему, это именно та секретная информация о работе завода, которая стоит очень больших денег.

– Владимир Ильич, что думаешь?

– Странная выходит штука, шеф. Начнём с того, что мы не знаем, кто и по какой причине бросил Воронову в тюрьму без суда и следствия. Может быть, мистер Донован отомстил ей таким странным образом за смерть любимой дочки. Может быть, её решили оставить там, чтобы не выплыла на свет правда о произошедшем на Высоком Доме, закрыть и выбросить ключ, предварительно изъяв свои технические секреты. А теперь выясняется, что секреты Ольги так и остались при ней, только тщательно скрытые ото всех. Рискну предположить, что мы имеем дело не с местью, а с похищением.