– Утром ты должна быть на месте, Смит, – напутствовала она меня.

Возможно, она знала о ребёнке Гленны…

До деревни, несмотря на усталость и жару, я дошла довольно быстро. Аптека на первом этаже была закрыта, и я поднялась в жилые покои мистера Томпсона, худощавого длинноносого аптекаря. Он без лишних разговоров снабдил бутылкой микстуры, несколькими пачками порошков, дополнительными советами по уходу за больным ребёнком и предположением, что Гленна заразилась свинкой. «Заразная болезнь, пусть она не выходит из комнаты, и вы поостерегитесь», – сказал он на прощание. «Кажется, болела свинкой в детстве» – ответила я и, распрощавшись, продолжила свой маршрут, вспоминая объяснения Гленны. Дойдя до последнего коттеджа деревни, свернула на широкую, хорошо утоптанную тропу, ведущую через рощицу. Солнце готовилось к закату, лучи скользили почти параллельно земле, жара немного спала, но воздух словно повис тяжелым дрожащим куполом. Вскоре впереди показалась коричневая стена и заросшая мхом крыша коттеджа Морас, едва заметные среди деревьев.

Мисс Морас, худощавая и длинноносая женщина, удивительно похожая на аптекаря, но мрачная и неприветливая, жестом пригласила пройти в дом. В небольшой комнате в углу копошились с какими-то игрушками трое малышей. Увидев меня, они оторвались от игры и принялись внимательно разглядывать.

– У девчонки свинка, – сообщила мисс Морас, – пришлось выделить ей комнату. Как бы ни заразила остальных.

Сказав это, она вопросительно посмотрела на меня, словно ожидая какого-то решения.

– Я принесла лекарства.

– Почему мать не пришла?

– Она не может, её не отпустили, – солгала я, то ли во спасение, то ли от мысли, что она вручит мне больного ребенка и отправит восвояси.

– Что-то я тебя никогда не видела… новая? Чешка? Полька? – спросила она.

– Новая, – ответила я, игнорировав вопрос о стране происхождения.

– Руки синие, плиту чистила?

Я кивнула. Мисс Морас понимающе хмыкнула.

– Хочешь взглянуть на девочку?

Я снова кивнула и пошла за нею на второй этаж. Маленькая Джинна спала, похрапывая, от нее пахло нездоровым жаром, шея распухла. Рыжие кудри, такие же как у матери, прилипли ко лбу.

– Иди, не задерживайся, солнце садится, гроза надвигается, – сказала мисс Морас, когда мы спустились на первый этаж. – Успеешь до дождя, если пойдешь через овраг по Гуляющему мосту. Тропа ведет прямо отсюда, не заплутаешь, она местами узкая, идет меж валунов.

Я распрощалась, вышла и остановилась, словно пресловутый богатырь – распутье стало для меня катастрофически постоянным. Багровая полоса заката зажата меж мрачно-серыми грозовыми тучами и черными вершинами леса. Порыв ветра зашумел листвой, ударил в лицо неожиданным холодом. «Нужно было взять тёплую кофту», – запоздало подумала я и свернула на тропу, ведущую, по словам мисс Морас, к Гуляющему мосту. Главное добежать до этого моста, а дальше дорога знакома, и я, возможно, успею до дождя добраться до Хорсли-хауса. Может, гроза снова пройдет стороной, как этой ночью.

Гроза не стала ни ждать, ни проходить стороной. Тьма навалилась, скрыв всё вокруг – тропу, небо, лес. Поднялся ветер, настолько сильный, что было трудно идти навстречу ему. Включила фонарь, тонкий луч света заметался по черным кустам, высветил тропу, но я успела пройти по его лучу лишь пару десятков шагов, как темноту прорезала вспышка молнии, громыхнуло, и «хляби небесные разверзлись», словно наступил всемирный потоп. Следующая молния не заставила себя ждать, взорвавшись, казалось, прямо над головой. На мгновение вырваны из тьмы очертания деревьев и опять – гром, чернота и ливень. Добравшись до ствола какого-то дерева, я прижалась к нему, вспоминая о том, что во время грозы следует держаться подальше от деревьев. Впрочем, выбора не было. Никакого. Лишь тьма, вода, гроза, ветер и лучик света от фонаря, который скоро погаснет. Решила было покорно стоять и ждать какого-либо конца, но холод, пробирающий насквозь, заставил сдвинуться с места. Шла, вытянув руку с фонарем, чтобы не наткнуться на препятствие. Не хотелось умирать с выколотым глазом. Внезапно в шуме дождя меж раскатами грома возник новый звук. Остановилась, пытаясь прислушаться. Движение чего-то большого и живого. Зверь? Но зверь вряд ли будет бродить по лесу в такую погоду, спрячется куда-нибудь. Лошадь? Я не успела додумать эту мысль, как передо мной появилось большое, дышащее, живое, чёрное – остановилось и негромко заржало. Сказав что-то лошади, всадник наклонился, вглядываясь в мою сторону. Я направила на него почти угасающий фонарь и ахнула. Его лицо было закрыто чем-то вроде черной маски с прорезями для глаз. Если бы я без того не промокла и промерзла до костей, то по спине пробежал бы холод. Я застыла на месте. «Черный человек, чёрный человек! На чёрной лошади!» – завертелось в голове. А еще насмехалась над девицами!