Вот тут я и правда подвис. Почему-то во всей этой суете вопрос с возможным залетом Роксаны не всплыл в моей голове. Вот совсем. Болячки – фигня. Что бы я там поначалу языком не молол, погремушка не паинька, но и не оторва конченая, нутром чую. И да, я помнил о том, что трахал ее всю ночь, даже не заморачиваясь о резине. Отчего нигде не ёкает и очковые клетки стремительно не сгорают? Ответ прост – я не боюсь этого. Не боюсь. Анализировать причины будет еще время.

– Бля, ты бы сейчас свою морду офигевшую видел! – взорвалась глумливым смехом погремушка. – Да выдохни! Болячек нет, чиста, как стекло. А залететь не могу в принципе. Не имею такой физиологической возможности.

Что?

– Как это?

– Как – не твое гризлячье дело. Поехали, жрать и пить я тоже хочу.

Я шел, глядя ей в спину, и отчего-то так противно потянуло в животе. Ведь за этой ее насмешливостью и огрызаниями я уловил что-то безнадежно тоскливое. Кто из нас двоих еще зверь, погремушка, что яростно бросается на каждого, но не от злобы бесконечной, а желая скрыть ото всех то, что болит так сильно.

13. ГЛАВА 13

Я не оборачивалась, но буквально кожей ощущала взгляд Яра. Наполненный жалостью. И это, как обычно, пробуждало во мне свирепое желание схватить любую палку из-под ног и молотить его куда попало, пока она в мелкие щепки не разлетится. Ненавижу это! Вот прям до трясучки ненавижу. Любую жалость. Что она, на хрен, может исправить в этом мире? Какая в ней польза? И почему кто-то считает, что имеет право жалеть других? С какой стати? Лично мое мнение – это потому, что жалость позволяет всяким неудачникам ощутить себя не такими уж кончеными, ведь смотрите, у кого-то есть и чего похуже! Бедненький, но как же все же классно, что у меня такого не случилось. В ж*пу!

Со злостью пнула покрытую мхом кочку и перешагнула канаву, выходя на обочину. Посмотрела в одну сторону – лес густой, в другую – такая же унылая байда.  Ни одной машины в зоне видимости или слышимости. Куда это он меня завез? Асфальт есть, ехали максимум час. Значит, от города еще недалеко и хоть какой-то населенный пункт должен попасться. Ладно, покатаемся, а там посмотрим. Забралась в машину, скинула сникерсы, поставив ступни на сиденье и устраиваясь поудобнее. Есть, конечно, и правда хотелось, но больше клонило в сон. Ночка-то та еще у нас выдалась. Кстати!

– Не боишься нас угробить? Как-то не я одна вчера бухала, а потом кувыркалась.

– Я бы не повез тебя, если бы был в себе не уверен.

– Гордыня – смертный грех вроде как.

– Это не гордыня, а точное знание пределов собственных сил, основанное на многолетнем опыте.

– А говоришь, не старый.

– На тебя здоровья хватит.

– Ага, недельку протянешь. Ты же у нас вон спортсмен.

Деревья стали редеть, и вскоре мы въехали в какой-то поселок. Даже супермаркет известной сети тут наблюдался, куда мы и подкатили.

– Конец твоей голодовке, – сообщил мне гризли. – Как раз продуктами основными затаримся на наш отпуск.

– А здесь тоже пригрозишь поиметь, где поймаешь?

– Нет, здесь мы будем опять изображать неразлучников. – Не разблокировав мою дверь, он потянулся за наручниками.

– Ты серьезно? Будешь таскать меня следом по магазину?

– Если ты мне не дашь честное слово, что не станешь устраивать беготню. Все равно поймаю и отмажусь, если и хипеж поднимешь. Я мент бывший, не забывай.

– Почему тогда просто меня тут не оставишь?

– Одну? – сосед понимающе ухмыльнулся. – К тому же я ведь намерен учесть твои вкусовые предпочтения при закупке, да и какие-нибудь женские штучки тебе могут понадобиться.

– Заботушка ты, аж до слез, – огрызнулась я. – Ладно, даю слово, что пока никуда не побегу и на спину падать и ногами дрыгать не собираюсь.