– О, фу-у-у, да тут шовинизмом понесло. Не удивлена. Слушай, пещерный медведь, возможно, ты долго был в спячке и не в курсе, что уже какое-то время у мужчин и женщин равные права и мы сами решаем, что нам делать. Стоять у *баной плиты и носки вам штопать или прыгать с парашютом, по крышам лазить.

– Завязывай ругаться!

– Не указывай, что мне, бля, делать! Не тогда, когда сам игнорируешь мои требования отпустить! Ты хоть соображаешь, что это, – она снова звякнула цепью над головой, – уже не какой-то там секс по сомнительному согласию! Это похищение, а значит, стопудовая статья! Не считая того, что отец Антохи – депутат и тебя закопает за то, что сына его избил.

– Переживаешь за меня?

– Не хочу находиться в зоне поражения, когда тебя в асфальт закатывать будут.

– Не придется, успокойся. Думаю, отец твоего Антохи по достоинству оценит не только мое небольшое физическое внушение своему сыну-барану, но и твое исчезновение с его горизонта. Вы же были не разлей вода и все эти долбанутые выходки вечно на двоих затевали. Не будет тебя, и мажорчик опамятуется.

– Не были. Есть.

– Спорное утверждение.

– Это почему же? Потому что ты тешишь себя дебильными фантазиями взять и перевоспитать меня такую-сякую, подержав чуток взаперти? Или потому что если не перевоспитаюсь, то там по месту и прикопаешь?

– Ерунды не городи. Перевоспитывать тебя поздно.

– Ага, а закопать зато никогда не рано, да?

– А ты этого боишься?

– Бояться надо начинать тебе, потому что если не выведешь меня сейчас в туалет, я обмочу тебе сиденье.

– Давай, тебе же на нем дальше ехать.

– Спорное утверждение, – ехидно вернула она мне, пока я притормаживал у обочины.

Открыв ее дверь, отстегнул руки и сделал приглашающее движение.

– Вперед.

– И ты не боишься, что я сбегу?

– Нет. Ты ведь хоть и шумоголовая, но не дура. Побежишь – я погонюсь. Догоню – поимею прямо на месте.

– А, то есть этого я и должна испугаться? – цинично расхохоталась погремушка, покручивая затекшими кистями.

– Нет, испугаться тебе следует удачного побега. На трассу тебе ведь будет еще долго вернутся не вариант, тут я начеку. Придется шастать по лесу. А он здесь жуть какой коварный. В прошлом году один водила отошел чуть подальше поссать, и его потом неделю с собаками искали по местным болотам. Чудом живым нашли.

– Это ты прям на ходу выдумал? Респект и уважуха! Вот уж не знала, что у примитивной зверюги такое воображение, гризли, – фыркнула Роксана и неторопливо пошла в лес, с явной брезгливостью поглядывая себе под ноги. Дитя каменных джунглей тут у меня.

– Медведи, к сведению, одни из самых коварных и умных зверей в лесу, погремушка.

– О, а ты у нас еще и зоолог-любитель? Или кому же так хорошо знать медведин, как не одному из них. Отвернуться не хочешь? Или хоть в сторону посмотреть?

Я задрал голову к небу.

– Поведай мне, знаток звериных пристрастий, ты с какого ко мне-то прицепился? Перечитал каких-нибудь бабских порнушек про истинную пару, где зверюги шпилят млеющих от этого озабоченных престарелых девственниц? Решил, что я твоя?

– Поддерживая твою аналогию с медведями: у них никаких там пар. Ни истинных, ни ложных. Самки и самцы встречаются только на период спаривания. Волки – да, парные.

– Дроздов в тебе сдох. Так я могу надеяться, что по истечении этого самого периода твоего спаривания ты от меня все же отвалишь?

– Нет, не можешь. – Я вообще этого для нас с тобой не планирую. – Закончила?

– Ага. И, кстати, ты хоть припоминаешь в своем крепчающем от возраста маразме, что у нас был секс без защиты? По уму, тебе бы меня в клинику тащить. Чтобы не залетела, или там мало ли чего намотал от такой типа шлюхи, как я. Я же утром с одним, ночью с другим, а посередине даже с двумя успеваю.