Прежде она уже обучала других, пусть и редко, но то были чародеи и эгерии, а здесь – человек. Кто знает, как поведёт себя его магия. Может, после всех попыток Иштар расшевелить её она разрастётся, заснёт или вовсе исчезнет.

Даже если задача, стоявшая перед ней, казалась трудной, а решение взяться за неё – импульсивным, Иштар не была намерена сдаваться. В Тель-Ра её уважали, а о силе Гримуара Баал ещё до её рождения ходили слухи. Иштар была сильна и умна для своих ста двадцати пяти лет и хотела доказать, что не Гримуар не зря выбрал её.

Поэтому она постоянно продумывала стратегию поведения с принцем Северином, его обучение, различные задачи и даже его досуг, который должен был помочь ему. Днём, ночью, в пути, лёжа на узкой кровати в таверне, сидя под раскидистым деревом во время дождя, проходя границу Мурона – Иштар постоянно об этом думала.

Но о чём она не думала, так это о том, что церер Адор не сможет её встретить.

Иштар понимала, что глупо злиться на Верховного чародея, у которого наверняка множество дел. Но одна короткая строчка, появившаяся на страницах её Гримуара, вызывала только злость.

Просто великолепно. Теперь ей нужно было тащиться через весь город совершенно одной.

С момента, как послание церера Адора появились в Гримуаре, и до пересечения южных врат прошло не слишком много времени. Иштар собралась с мыслями, пообещала себе быть уверенной и решительной и, ориентируясь на сверкающие башни дворца, двинулась вперёд.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта и окрашивало улицы в оранжевые, жёлтые и фиолетовые цвета, которые растекались по белым крышам и стенам мазками красок. Свет отражался от стеклянных крыш и распахнутых окон, лёгкий ветер колыхал гербы королевской семьи и полотна, на которых была изображён лик Хенны, покровительствующей весне, – одной из четырёх ипостасей бога Четыре Лика из пантеона Шестерых. Люди верили, что Хенна, как её сёстры Нита и Шима и брат Тив, являются частью одного бога, который менял лики в зависимости от времён года. Сейчас была середина весны, но как только в воздухе запахнет летом, все украшения, посвящённые Хенне, сменятся на украшения для Тива. Празднества, должно быть, будут каждую неделю, и Иштар была бы совсем не против погулять в городе. Она бы вообще предпочла остановиться где-нибудь в городе, а не во дворце, чтобы быть максимально близко к простому народу и гуляниям, которые заканчивались только перед рассветом.

Но выбирать ей не приходилось. Для начала следовало зарекомендовать себя как отличную чародейку, пунктуальную и ответственную, а уже после можно будет позволять себе некоторые вольности. Чародеям, вообще-то, никто, кроме бога-творца Энки, не указ, но церер Кроцелл просил Иштар не гневать короля и его семью.

– Я знаю, что это трудно, но, пожалуйста, прояви смирение, – сказал наставник ей напоследок. – Хотя бы раз в жизни, да и то ненадолго.

Иштар тогда громко фыркнула.

– Я сама смиренность.

– Я помню, как в Хелфготе ты сбежала с приветственного пира, а утром я узнал, что ты была в городском борделе.

– Там были очень красивые юноши.

Наставник не боялся, что она опять сбежит в бордель или заведёт себе любовника, нет. Его совершенно не волновало, с кем она спит. Он боялся, что её трудный характер может создать проблемы.

На самом деле Иштар не была трудной. Она лишь не стеснялась говорить, что думает на самом деле, отстаивала свою точку зрения и не боялась применять силу. Занкроу порой говорил, что она самовлюблённая эгоистка, но Иштар предпочитала говорить, что знает себе цену.