– Под этим они имеют в виду, что он гонялся за ними с ножом или киркой?

– Нет. Буквально. Сошел с ума. Он невменяем, Теодора. По крайней мере, так наши ребята сообщают. Но здесь уже твоя вотчина.

Теодора вздохнула, задумчиво глядя в темноту.

– Точно все хорошо?

– Почему ты спрашиваешь? – Она бегло взглянула на его строгий профиль. Баглер никогда не отличался внимательностью к ее чувствам.

– Обычно ты не настолько молчаливая.

– Да просто… не ожидала, что так скоро придется ехать.

– У тебя были планы?

– Возможно, – солгала Теодора, и сама смутилась своего ответа. – Нет, на самом деле ничего особенного я не планировала, так что даже рада выбраться.

– Может, останется время для восхождения на ледник.

Он всегда шутил так, что, если знать его недостаточно хорошо, ни за что не поймешь, шутка ли это.

– Кажется, ты не фанат активного отдыха, – заметила Теодора.

– Точно нет.

Вскоре они въехали в город. Теодора взглянула на часы на приборной панели и подумала, что доберутся они, должно быть, к утру.

На светофоре Баглер покрутил головой, разминая шею, и взглянул на Теодору. Она не заметила этого, изучая ярко освещенные витрины. Светлые волосы рассыпались по плечам, губы сложились в привычную упрямую линию. Баглер почти признался себе, что скучал по поездкам с ней, и пропустил, когда светофор переключился на зеленый.

– А где?.. – начала было Теодора несколько минут спустя, случайно взглянув на руки, сжимающие руль, но тут же умолкла, глядя то на пальцы, то на строгий профиль Баглера.

– Уже три месяца.

– Извини меня. Ты ни слова не говорил о разводе.

– Разве это важно?

– Важно для тебя, ведь… Не хочу заниматься психоанализом. Мне очень жаль, Стиг.

– Не стоит. Мы не первый день знакомы. Если кто и знает, что реально представлял из себя мой брак, то это ты.

– Ну, в процедуре развода приятного мало.

– Тем не менее.

Теодора не стала лезть с расспросами. Когда они познакомились, Стиг Баглер был женат. Его супругу она знала не слишком хорошо, но та несомненно производила на окружающих впечатление приятной, образованной женщины. Теодора вспомнила, как иногда позволяла себе анализировать, что заставило Баглера жениться на Авроре, и, кроме ошибок прошлого или холодного расчета, логичных объяснений не находила. До приема в доме мэра. Тогда все вдруг изменилось. Она и сейчас мысленно вернулась в тот вечер, пока Стиг был намеренно сосредоточен на петляющей полосе дороги.

Полиция только что раскрыла одно из самых громких дел в истории города, в которое напрямую была вовлечена семья мэра. Обошлось без жертв, и конец истории по праву можно было считать счастливым. В благодарность мэр устроил пышный прием, на котором собирался вручить особые награды полицейским и консультантам по делу. Теодора, сияющая в новом платье глубокого синего цвета, чувствовала небывалый душевный подъем и гордость. Она получала искреннее наслаждение от вечера. Дело раскрыли благодаря ей, и это было именно то, к чему Теодора стремилась. Ее отчаянная жажда приносить пользу наконец обрела реальную форму, а непосредственная помощь была признана всеми в зале. Теодора наивно предполагала, что тем вечером Баглер будет сопровождать ее как напарник, и смутилась, когда он прибыл со своей женой, которую Теодора видела впервые. Аврора Баглер была блистательной рыжеволосой молодой женщиной с точеным профилем. Она обладала безупречным вкусом, умела подать себя так, что в компании, где присутствовала она, никто больше не смел надеяться на внимание и симпатию публики. Стиг Баглер выглядел как всегда: суровый, собранный и серьезный даже теперь, когда прославляли его таланты, мужество и неординарный ум. Непривычным был, пожалуй, лишь смокинг, но сидел он на нем так, будто более подходящей одежды для начальника следственного отдела не существовало вовсе.