Те, в свою очередь, привлекали внимание к себе издавая низкочастотные звуки, кривлялись и шалили.

Поднявшись на третий этаж и свернув направо, они подошли к комнате №325. Полукруглая тяжёлая деревянная дверь с мощным чугунным кольцом легко открылась от прикосновения трости Неонилы Исидоровны. Ещё один взмах, и в комнате зажглись свечи, озарив пространство тёплым светом.

Посередине комнаты располагалось высокое окно, его обрамляли мешковатые тёмные шторы. Под ним – стол. Комната была довольно просторной и уютной, несмотря на холодные каменные стены, у которых стояли три кровати. В одном из углов стоял книжный шкаф с множеством книг.

– Это твоя комната, Григорий! – объявила Неонила Исидоровна. – День заселения первокурсников завтра. Поэтому с соседями ты познакомишься тоже завтра. А пока отдыхай и набирайся сил.

Преподаватель вышла из комнаты и, махнув тростью, закрыла за собой дверь.

Оставшись в комнате один, Григорий осмотрелся. Беспокойные мысли сменяли одна другую: «Неужели это всё происходит со мной? Неужели это не сон и не выдумка. Мой отец великий маг. Я – волшебник и сейчас нахожусь в школе чародейства…»

Упав на кровать и сделав глубокий выдох, он всё ещё продолжал размышлять о том, что чувствует. Наконец, Григорий ощутил, что очень устал. Глаза сами собой закрылись, и он погрузился в сон.

Громкий стук в дверь тяжёлым кольцом разбудил Григория.

Дверь открылась сама. На пороге стоял Емельян Егорович, держа в руках какую-то одежду и бумажный пакет.

– Доброе утро, Григорий! Я принёс тебе школьную форму и бутерброды. Держи, пока съешь их, обед по расписанию в полдень.

– Доброе утро, спасибо.

Григорий взял бутерброды. Ощутив сильный голод, он пытался вспомнить, когда последний раз ел, и с жадностью откусил кусок, а едва прожевав, спросил:

– У меня будет свой собственный посох?

– Конечно, он есть у каждого волшебника. Это может быть огромная клюка или маленькая изящная трость, всё зависит от его хозяина. Сейчас ты сам увидишь их. Одевай форму, я буду ждать тебя в коридоре, – сказал хранитель и поспешил выйти из комнаты.

Дожёвывая бутерброд, Григорий принялся одеваться. С виду форма имела полувоенный стиль. Первым, что он надел, были классические тёмно-бордовые брюки, затем белую майку. Сверху – белую льняную рубашку с высоким воротником. Брюки и рубашка оказались велики, но Григорий решил, что других вариантов нет, а может, в школе так принято, и продолжил одеваться. Поверх рубашки натянул велюровый бордовый жилет с красивыми золотыми пуговицами, на ноги – чёрные ботинки.

Осталась последняя вещь – это был полумундир, удлинённый светло-бордового цвета, с расшитыми золотыми нитками рукавами и воротником. Многочисленные маленькие пуговицы Григорий застёгивать не стал, подумав, что и так уже очень много времени копается.

Выбежав из комнаты к Емельяну Егоровичу, Григорий покрутился перед ним. Форма была нарядной, но размер точно не его. Рукава свисали, а брюки пришлось подкатить несколько раз, чтобы не запнуться.

Рассмеявшись, хранитель два раза ударил посохом по земле. Неожиданно одежда на юноше стала уменьшаться и приобрела нужный размер.

– Ну вот, другое дело, – заметил хранитель.

Удивлённый Григорий стал рассматривать себя. А потом перевёл взгляд на ботинки, скромно намекая, что и они велики.

Ещё два удара посоха, и обувь тоже стала по размеру.

– А что, так можно было? И даже не надо нести вещи к портному? Два удара палкой, и всё? А что ещё можно? – стал расспрашивать Григорий.

– Пойдём, Григорий, нам нужно успеть до обеда, – не скрывая доброй улыбки, хранитель повернулся и пошёл по коридору, указывая путь.