Донес себя до ближайшей скамейки. Понимал, надо идти к бабушке и выведать все, но был не в состоянии услышать и понять. Не сейчас.

В нос ударил запах затухающих костров, осмотрелся. Детвора хороводила возле крошечного костерка и шепча, вторили:

– Кыш, ведьмы, кыш…. Кыш детоубийцы, кыш.

Устремил удивленный взор в их направлении, детишки от девяти до тринадцати, взмахивали ладони к небу и потряхивая, резко опускали руки к огню. Словно повторяли некий ритуал.

– Верни, верни девочек.

Около десяти минут они резвились, пока их не разогнал внезапный хлопок, раздавшийся из костра, видимо, бутылка треснула. Вздрогнул даже я. Дети с визгом разбежались, кто куда успел, с криками:

– Мамааааа, ведьма пришла…

Будучи человеком не суеверным и глубоко неверующим, даже мое тело охватили мурашки. Неподалеку заметил женщину, стоящую у одного из домиков, она интересовалась у сынишки, кто я? Это было очевидно по невежественному тыканью указательным пальцем в мою сторону. Поднялся и направился к ней, уточнить, можно ли в этой глуши арендовать ночлежку?

– Доброго вам дня, – сказал я, еще не приблизившись к ней, а она уже настороженно смотрела, искоса.

– С добром ли в наши края, такие разодетые?

– Я ненадолго.

– Так и на коротко не надо.

– Простите, я что-то вам сделал? Не успев подойти.

– Свят, свят, – перекрестилась она по странному. – Не подходи ближе. Чужакам здесь не рады.

– Моя бабушка Аглая живет в соседней деревне, – протянул я руку, – там мне всегда рады…

– Поклон старшим! Так и счастливой дороги… – холодно выдала, развернулась и вошла калитку, – Мирон, живо домой, – пригрозила конопатому сынишке лет двенадцати в рваных тканевых тапках, из которых выпадали пальцы, и сером ситцевом костюме, выпачканном золой.

Женщина захлопнула входную дверь, а мальчик покрутился на крыльце и подбежал ко мне.

– Что вы там шептали у костра? – наклонился я, спросив.

– Нечистую изгоняли.

– Когооооо? – с усмешкой прошептал.

– Вальпургиева ночь сегодня, ведьмы прилетят, ночью был таакооой туман и снова будет. Детей уносит, если ночью выйти за калитку, – округлив глаза, будто сам все видел, рассказывал он воодушевленно.

– Мммммм, если туман каждый день, значит это ведьмы на метлах? И многих унесли? – прикусил я веточку сирени.

– Младенцев и девочек рослых. Александру тоже, прежде метку на ней оставили.

– Метку?

– Над верхней губой шипом акации полоснуло. Ровно через год унесла ее Алиса.

– Из-за шипа?

– Метка-то не зажилаа, кровила, – с грустью затянул малец.

– Не зажилааа, – иронично протянул я. – И не вернуть ее?

– Пятнадцать лет нет ее с нами – пацан что-то явно чудил, словно рассказывает историю с чужих уст взятую. – Путы времени не так легко размотать, если ведьма закружила. Сирень-то откуда ободрали? С кладбища?

– А что, помимо кладбищ, она нигде не растет?

– В наших краях точно нет. Верните откуда сорвали, либо дверь ей откроете с того мира, и она придет за вами.

– Кто, она?

– Алиса. Правнучка ведьмы с горы Воттоваара.

– Ага, и меня заберет?

«Алиииииииса», и здесь Алиса, прошептал я в уме. Понимал, что от скуки люди в деревнях ударились в суеверие, тем самым веря в это до мозга костей. Еще и запугивая детей.

– Тут есть место, где переночевать можно и поесть? Кафе, ресторан, бар… В этой нелюдимой деревне.

– Пивная у Тихона есть, – прошептал он прищурившись.

– Вот спасииибо. А как найти?

– Через три дома направо, ворота нараспашку, увидишь с песком золотым на пороге – не входи. Алиса в преисподнюю затянет.

– Мальчик, а время не подскажешь?

– Так у тебя часы на руке.

Я растерялся, потянул ладонь, протер пальцем корпус, полчетвертого.